Хотя было еще только восемь часов вечера, но было уже совершенно темно. В будуаре в камине пылал яркий огонь. На столе горела лампа, а на туалетном столике две свечи.

Здесь было так тихо и уютно, что Алиса почти невольно ощутила какое — то благоговение, которое смущало только воспоминание о теле, от которого ее отделяет только кабинет покойного. Молодая женщина со вздохом опустилась на диван. Сузанна же стала убирать в шкаф перчатки, накидку и шляпу с длинной вуалью, так как камеристка с багажом еще не приехала.

— Подойдите сюда, Сузанна, и расскажите мне, что вы знаете о смерти маркиза, — сказала Алиса, после непродолжительного молчания. — Я хочу все знать, а потому не скрывайте от меня ничего. Господин Бертран таинственно говорил мне о каких — то невероятных событиях, свидетелями которых были вы и другие слуги.

— Ах, маркиза! Сама я ничего не видала, а видел Жак. Нет никакого сомнения, что маркиза задушил дьявол. Раньше же, в течение пятнадцати дней, к нему приходило ужинать каждую ночь презренное создание, которое господин Ренуар сбросил в пропасть.

— Но, моя добрая Сузанна, ведь то, что вы говорите — это полнейший абсурд. Мертвые не приходят ужинать с живыми и, в наше время, дьявол никого не душит.

— А между тем, это дьявол свернул шею нашему господину. Только он мог видеть, что делается за запертой дверью.

Затем она подробно рассказала, как маркиз запирался каждый вечер, как у них зародились подозрения и как, наконец, грум решил во что бы то ни стало узнать истину.

— Жак счел своим долгом во всем признаться господину маркизу, хотя бы тот прогнал его за это. Ему жалко было видеть, как наш господин губит свою душу. Но господин маркиз расхохотался до слез и прогнал его, сказав, что Жак был пьян, когда ему померещилось все это. А на следующее утро мы нашли господина маркиза мертвым в кровати.

Несмотря на свой скептицизм и на очевидный абсурд слышанного, Алиса не могла избавиться от чувства страха и от суеверной дрожи. Предложив Сузанне еще несколько вопросов, она встала с дивана.

— Если вы не боитесь, Сузанна, то проведите меня в спальню: я хочу видеть его, — сказала она нерешительным голосом. — А кто же находится при теле?

— Сестра Бригитта из общины св. Винцента согласилась день и ночь читать над телом. Из слуг никто не хотел сделать этого, так как все боятся его.

Поборов нервную дрожь и смутный страх, Алиса вошла в спальню. Кровать стояла теперь среди комнаты. В головах, на двух маленьких столиках стояли зажженные свечи, на третьем, в ногах, лежало Распятие и стояла чаша со святой водой. Шелковое одеяло было заменено белым пикейным, на котором ясно вырисовывалось тело покойного, закрытое газовым покрывалом.

Сестра милосердия прервала чтение и поклонилась молодой женщине. Та, бледная, дрожа всем телом, остановилась в двух шагах от кровати. Видя ее нерешительность, монахиня встала и откинула газ.

Беранже лежал, совершенно уже одетый для погребения. Руки его были сложены на груди и в них было вложено Распятие. Неподвижное лицо его имело в себе что — то привлекательное. Длинные, черные ресницы отбрасывали тень на бледные щеки, а на губах, казалось, застыло, выражение невыразимого страдания. Вообще, в нем не было ничего ужасного, и он был похож на спящего человека.

Вдруг Алисе показалось, что ноздри покойника слегка шевелятся, что ресницы дрожат, и все лицо искажается как бы от напряжения бессильной воли. Испуганная маркиза откинулась назад.

— Но он не умер! Он дышит! — вскричала она.

— О, нет, сударыня! Он несомненно умер. Доктор констатировал разрыв сердца. Только когда я поднимала газ, от движения воздуха зашевелились волосы на голове и бороде, — ответила Бригитта, опуская газ на место.