Неприятное это дело, смотреть на трупы, болтающиеся на виселицах, – свежие, полуразложившиеся, некоторые вообще практически скелеты с клочьями засохшего, почерневшего мяса на ребрах, которым побрезговали даже вороны. Даже человек с крепкими нервами порой невольно отвернется, прикрывая лицо полой плаща, чтобы ненароком не вдохнуть трупный запах. Но совсем другое – глядеть на повешенных и осознавать, что сам вот-вот станешь таким же, как они, заняв свое место в ряде виселиц, скорбно торчащих вдоль дороги.

Кстати, никакой толпы возле места казни не наблюдалось. Так, десяток зевак, стоящих неподалеку от трех свежепостроенных виселиц. Они были довольно тесно натыканы между двумя старыми, почерневшими от времени глаголями, на которых качались два раздувшихся трупа.

– Эх, – вздохнул дед. – А ведь совсем недавно вешали гораздо реже. Это все новый закон про магию. Слабых-то колдунов много, почитай, каждый десятый может потушить огонь в печи или, скажем, наложить заклинание на тесто, чтоб быстрее всходило. Так нет. Оставили список разрешенных заклятий, которых меньше, чем пальцев на руках, а остальное – запрет под страхом смертной казни. Ох, времена проклятущие…

Пока дед причитал, процессия остановилась. Рыцарь, следовавший впереди колонны, нетерпеливо махнул стальной перчаткой.