Охрана приняла единственное правильное решение. Забрав письмо, вся двадцатка запрыгнула на летающие мечи и скрылась в ночном небе. Летать по ночам, конечно, не самое приятное занятие, но отказываться от своих слов я не собирался. Либо уходят, либо умирают. Другого не дано. Наблюдая за полётом через духовное зрение, я задался вопросом — как давно я начал разговаривать с позиции силы? В нулевом поясе приходилось юлить и вертеться, чтобы выжить. В первом тоже самое. Во втором у нас уже появилась некая сила, которую мы при первой возможности демонстрировали окружающим. Сейчас, в третьем, я забыл, что такое договариваться и слушать чьё-то мнение. Потому что Герлон никогда ни перед кем не склонялся и всегда чётко шёл своей дорогой. Даже если ему приходилось протаптывать её с нуля. Забавно… Герлон скопировал поведение и манеру держаться у Бурвала, посчитав его единственно достойным. Я копирую поведение и манеру держаться Герлона, считая его, в свою очередь, единственным достойным. Кто-нибудь из наших учеников будет копировать наше с Вилеей поведение, чтобы уже их ученики копировали их. Какой-то бесконечный цикл получается.

Вскоре появились Бенлад и Рансид. Никто даже вопросом не задался, правильно ли мы поступаем, отправляясь на ночь глядя? Разве что в руках Рансид несколько раз появлялся, но тут же исчезал определяющий артефакт. Глаза девушки видели, что мы стали владыками, но разум отказывался это принимать. Ей требовалось подтверждение.

— Ты умеешь пользоваться духовным зрением? — я подошёл к девушке.

— Во время медитации.

— Ладно, если ты меня коснёшься, сможешь определить мою энергетическую структуру? Мне не нравится твоя игра с определяющим артефактом. Те, кто работает с духовным зрением, способны отслеживать любое появление энергетических структур в доступном им радиусе.

— Так ты знал об этом ещё с поля битвы и ничего не сказал? — кажется, Рансид покраснела. Использовать такие артефакты без разрешения считалось дурным тоном.

— Ты проигнорировала мой вопрос, — напомнил я.

— Да, я могу увидеть всё, что ты скрываешь. Но одного касания будет недостаточно. Мне нужно войти в духовное зрение, а ты должен открыться.

— Действуй! Чем меньше между нами останется недомолвок, тем проще будет общаться дальше. И да — если чего-то хочется, проще об этом сказать, а не пытаться тайком использовать артефакты.

Рансид определённо покраснела. Этого не смогла скрыть даже ночная мгла. Усевшись, девушка коснулась моей руки и закрыла глаза. В её теле начали крутиться вихри энергии тела, как бывает перед сопряжением. Ни о какой структуре речи не шло — Рансид работала так, как её учили. Видимо, учителя у неё были не самые хорошие, потому что вся работа находилась на начальном уровне. Работать здесь и работать.

Наконец, глаза девушки открылись и в них читалось искреннее изумление.

— Я не понимаю… Ты бронзовый владыка, это я увидела. Не понимаю как, но ты действительно превратился в него за пятнадцать дней из серебряного мастера. Но ощущения, которые возникли во время медитации, говорят о том, что ты нечто гораздо больше. Значительно больше.

— То есть главное ты поняла — когда мы сказали, что сможем стать владыками, мы не лукавили? Значит, когда я говорю, что с большой долей вероятности твои барьеры можно сломать, в моих словах тоже нет лукавства или заигрывания.

Кажется, сейчас Рансид проняло — она судорожно сглотнула, но тут же взяла себя в руки. Негоже золотому мастеру показывать другим свои эмоции. Перед ней появилась невероятная возможность, о которой раньше она лишь мечтала, но для того, чтобы этой возможностью воспользоваться, нужно на что-то решится. Интересно, Рансид понимает это или с ней нужно говорить прямо?

— Значит, мы вчетвером пойдём уничтожать хозяина чёрного полигона? — спросил Бенлад.