|
Этот парень знал, как делать петли и завязывать узлы лассо. Изогнувшись, я попыталась закричать, но набрала полный рот грязи и поняла, что мои дела плохи, и я буквально в полном дерьме. Но сейчас смешная игра слов меня не развеселила: этот стремный тип принялся возиться с ширинкой моих джинсов. А когда его руки оказались в месте, которого не касался еще ни один мужчина, мой шок сменился диким бешенством. Изогнувшись, я со всей силы треснула его затылком по лицу. Грязно выругавшись, выродок уткнул меня лицом в землю и затянул веревки, прижав мои ступни к кистям рук и окончательно обездвижив, а затем перевернул на спину. Я оказалась в какой-то несусветной, заломанной позе — весь вес приходился на шею и голову, ляжки, казалось, вот-вот разорвутся от боли, а он еще и бросил ком грязи мне в лицо и зажал его ладонями. Глаза будто жгло огнем, нос забило землей, и с зажатым ртом мне становилось нечем дышать. Кашляя и задыхаясь, я пыталась откусить поддонку пальцы. Боль в легких была просто невыносимой, сильнее страха, и я серьезно поверила в то, что могу вот так умереть. Закряхтев от напряжения, он перекинул меня через плечо и поднялся, собираясь уходить, а потом вдруг замер. Неподалеку хлопнула дверь автомобиля, и кто-то позвал меня.
Он просто швырнул меня на землю и скрылся в темноте. Я слышала его ругань и удаляющуюся поступь. Голос я не узнала. С того мгновения, как он бросился на меня из темноты и в ней же растворился, прошла едва ли минута. Еще один рекорд родео, это точно. Петля лассо вокруг моих запястий и щиколоток не ослабла, когда он меня бросил. Я мешком упала на землю без малейшей возможности хоть как-то сгруппироваться, и столкновение просто вышибло из меня дух. Задыхаясь и давясь землей, перемешанной с навозом, я с грехом пополам перевернулась набок, сплевывая грязь изо рта. Пряжка ремня больно впилась в бок — этот урод успел-таки расстегнуть мои джинсы «Вранглер». Я не могла подняться на ноги. Не могла даже вытереть глаза. Мне оставалось только беспомощно лежать на земле, как скрученной веревками свинье на скотобойне. Пытаясь хоть как-то вытереть глаза, я потерла лицом о плечо — теперь я могла видеть. Мне нужно было видеть его, если он вернется, чтобы узнать его и защититься. Чтобы я смогла сама атаковать... Не знаю, сколько мне пришлось там проваляться. Может быть, час. А может быть, и десять минут. Мне казалось, будто прошла вечность. Готова поклясться, чем угодно, кто-то звал меня по имени. Разве не поэтому мой противник сбежал? И тут, будто я вызвала его своими мыслями, как чертово привидение, он вернулся вновь. Адреналин с новой силой закипел в моих венах, и я принялась отчаянно биться и извиваться, пытаясь спастись, но двигалась лишь на сантиметр с каждым рывком. Я попыталась закричать, но зашлась в кашле — новая порция земли попала мне в легкие. Шаги прекратились, будто пришелец не ожидал обнаружить меня здесь. — Джорджия? Это не маньяк. Голос совсем другой. Он подбежал ко мне, в несколько огромных шагов сократив разделявшую нас дистанцию. Я испуганно зажмурилась — так делают маленькие дети, считая, что становятся в этот момент невидимыми для всего мира. Нет, нет, нет! Этот бархатный голос я знала слишком хорошо. Только не Моисей. Только не он. Вот черт, почему это обязательно должен оказаться Моисей?! — Мне позвать на помощь? Вызвать скорую? — он засуетился вокруг меня, принялся осторожно вытирать мне лицо, так что теперь я смогла нормально видеть. Затем я почувствовала какую-то возню у своих щиколоток и запястий, и вдруг мои ноги оказались на свободе. Кровь с бешеной силой хлынула в освобожденные конечности, и я разревелась от боли и неожиданности. Слезы принесли облегчение, и я яростно заморгала, а Моисей в это время стал колдовать над тугой петлей на моих запястьях. Через мгновение мои затекшие руки безвольно повисли, и я застонала от тупой боли в вывернутых плечах. |
