|
— Здорово, коли не шутишь, — отозвался сталкер после секундной паузы, сканируя меня своим гипнотическим взглядом. — Ага, припоминаю. Сходка на Диких Территориях прошлым летом. Снайпер из группы Стрелка? — Вообще-то он предпочитает, чтобы его называли Меченым, — усмехнулся я. — Пусть будет так, — кивнул Валерьян. — При встрече с ним учту. Ты отдохни пока, сейчас мы с делами управимся и потом поговорим предметно. И, словно оправдываясь за то, что его люди ковыряются в кровавой грязи в поисках хабара, добавил: — У нас тут каждый патрон на счету. Сам понимаешь, война. Шесть стволов, направленных на мои колени, опустились либо задрались в небо, заброшенные за плечо. Напряжение спало, лишь Угол в побитом комбинезоне «Долга» неприязненно сплюнул. Правда, плевок дипломатично лег в паре метров от моих ботинок. Ладно, запомним. Кстати, этот «долговец» тоже тип знакомый, пересекались в июне двенадцатого года. Дослужился-таки старшина до лейтенанта, судя по вышитым звездам на погонах. Правда, впрок ему это не пошло, как был характер дерьмо, так и остался. Хотя, надо признать, все мы здесь не ангелы, но чует мое сердце, еще придется пересечься с «долговцем» на узкой дорожке. Кстати, надо отметить, что отряд Валерьяна составляли не только «долговцы». Воинов в красно-черных комбезах было трое, один из которых погиб в схватке с чернобыльским псом, а второй, сидя на земле и прислонясь спиной к баррикаде, накладывал бинт на раненую ногу. Помимо двоих оставшихся в живых поборников мировой справедливости, один боец носил зеленый комбез «Свободы» а один был даже в черном пыльнике «Ренегатов». Оставшиеся двое предпочитали одежку простую, немудрящую, без понтов и нашивок, но надежную как автомат Калашникова — легкий комбинезон «Заря», можно сказать своеобразную форменную одежду свободных сталкеров. В общем, по большому счету, перевес сил был на стороне бойцов Валерьяна, что, несомненно, служило дополнительным аргументом в возможном споре о том, кому командовать сводным отрядом. Да уж, круто потрепала война сталкеров, если «долговцы», «свободовцы», бандиты и бойцы Валерьяна оказались в одной группе. Но мне показалось, что за баррикадой скрывалось несколько большее количество народу. И я не ошибся. Из-за завала не спеша поднялась фигура в коричневом пыльнике. Хозяин пыльника не спешил за жалкой добычей и предпочел обед поискам хабара среди раскиданных по полю кусков изуродованного мяса, перемешанного с обломками брони. Он мерно двигал челюстями, перемалывая бутерброд, а в левой руке у него была зажата зеленая армейская фляга, раздутая холостым выстрелом. Но и без фляги, подаренной Японцем, можно было, даже не заглядывая под глубокий капюшон, догадаться кто это — хотя бы по тому, что очень немногие люди после эдакой мясорубки могут вот так спокойно точить хлеб с колбасой, флегматично глядя при этом на поле боя. Будто не кровавое месиво перед ним, а гладь озерная, способствующая пищеварению и философскому восприятию жизни. — Приятного аппетита, — сказал я, подходя к природной баррикаде. — Какими судьбами? — Такими же, как и ты, — ответил Шрам, прикладываясь к фляге. Подвигав кадыком, он оторвался от горлышка, утер рот рукавом и протянул мне источник сталкерского счастья. — Хочешь? Из фляги отчетливо пахнуло спиртом. |
