|
И не исключено, что именно его жутковатое искусство подарило ему прозвище, — шрамы после скальпирования и вправду остаются весьма запоминающиеся. — Теперь проверить бы надо, что получилось, — сказал Валерьян. В его бесстрастном взгляде я рассмотрел искру сочувствия, хотя, скорее всего, переживал он не за меня, а за артефакт, потерявший свою силу. Это нормально. Я не красна девица, чтоб меня жалеть. Вот только бы с пенька встать и не грохнуться от слабости… В плечо мне впилась игла. — Щас отпустит, — сказал наемник, выбрасывая в траву одноразовый инъектор. А я разозлился не на шутку. — Слушай, хирург, а ты не много на себя берешь? — процедил я сквозь зубы. — Как хирург — не много, — спокойно ответил Шрам. — Я ж в прошлой жизни на Большой земле как раз им и был. И, в отличие от некоторых, помню о своем прошлом абсолютно все. И навыков не растерял, в чем ты только что убедился. Так что, пациент, коль решились на операцию, так и не выпендривайтесь. Я больше и не выпендривался — не до того было. Только что я чисто машинально провел языком по зубам. Дырки меж ними не было. «Пламя» полностью восстановило не только кожу на голове, но и сломанный зуб, так что в исходе операции можно было не сомневаться. Сомневался я только в одном: сработает ли теперь экзоскелет, приняв меня за «своего»? А до этого разборки с наглым наемником можно отложить — дело прежде всего. То ли злость на Шрама, то ли его препарат помог мне быстрее прийти в себя, но до валяющегося на траве «WEAR 2Z» я дошел без посторонней помощи. Броня приняла в себя две гранаты — одна оторвала руку, вторая отбросила живой танк в кусты, не причинив экзоскелету заметных повреждений. Разве что его хозяина оглушила, который тихо-мирно, не приходя в сознание, истек кровью и отошел в «монолитовский» рай. Я присел на корточки, соображая как бандит из старого фильма «где же у него кнопка». Последующая, третья модель после смерти хозяина открывалась согласно заложенной в нее программе — могла как гостеприимно раскрыться, так и самоуничтожиться. Эта же должна быть попроще, судя по схеме, виденной мной в лаборатории Сахарова. Я одновременно нажал на два выступа по краям грудной бронеплиты, и она отъехала вверх, обнажив простейший датчик-присоску. Понятно. Хозяин при желании открывает сейф на ножках командой изнутри, а в случае чего вскрыть его броню могут только свои. Только вот куда датчик-то лепить? — На лоб лепи, — подсказал подошедший Шрам, словно услышав мои мысли. И пояснил: — Я, когда с площадки Саркофага за Стрелком охотился, видел в прицел, как один «монолитовец» с трупа товарища снарягу снимал. «Монолитовец, — подумал я, прилепляя на лоб присоску. — Интересно, на сколько процентов я теперь, монолитовец?» Оказалось, что на все сто. Внутри экзоскелета что-то щелкнуло, и его верхняя часть слегка приподнялась, словно крышка тяжелого старинного чемодана, у которого отбросили язычки замков. — О! — сказал Шрам. — Надо же, первый раз снял скальп с пользой для его владельца. — Интересно, зачем ты это делал раньше? — поинтересовался Валерьян. — Да понимаешь, заказ как-то был принести шкуру с башки одного урода. |
