|
Над башкой у меня висел экран. По нему показывали какую-то хрень, от которой крыша медленно, но верно сползала со своего места. Если ты пытался хотя бы пошевелиться, тебя немедленно шибали разрядом тока. Плюс несколько раз в день уколы — не иначе чтоб мозги сварились побыстрее, после них череп просто разламывался… Я невольно зажмурился… Серебристая паутина в углу, паук на ней, тот самый мерцающий экран и голос Служителя, склонившегося надо мной: «Неплохое зрение. Прям снайпер да и только. И мозги покрепче, чем у остальных. Но это дело времени…» Тряхнув головой, я загнал воспоминания подальше. Сейчас не до них… — В общем, потом я плохо помню что было дальше, — продолжал наемник. — В себя я пришел, лишь когда какой-то сталкер сбил крышку автоклава и протянул мне руку. И я думаю, что сегодня я наконец смог отдать ему Долг Жизни. Я пожал плечами. В Зоне свои законы, и, если местные жители с некоторых пор так серьезно стали носиться с этим Долгом Жизни, значит, оно им точно надо. Раньше вроде с этим попроще было… — Без проблем, — сказал я. — Только зачем ты мне все это рассказал? — Дело в том, что я уже больше года ищу Лебедева, чтобы задать ему один вопрос перед тем, как лично сниму скальп с его лысой башки — благо опыт соответствующий у меня имеется. И Меченого тоже ищу. — А он-то тебе зачем? Решил все же до конца выполнить заказ и дострелить недостреленного? — прищурился я. Насколько мне было известно, для любого наемника незавершенный заказ все равно, что для японца «потерять лицо». Но Шрам покачал головой. — Мне плевать на заказ, где меня просто использовали словно пешку. Дело в том, что там, в подвале, Служителям не удалось стереть мне память — похоже, мой мозг оказался устойчивым не только к Выбросам. Когда я вылез из автоклава Директора, то сильно удивился, что Меченый, увидев меня, просто не пристрелил там же, возле Исполнителя желаний. Но он ни черта не помнил! К сожалению, я узнал об этом позже, а тогда, выйдя за пределы Саркофага, просто постарался побыстрее убраться подальше, вместо того чтобы с ним поговорить. — О чем? — поинтересовался я. Шрам усмехнулся. — Как думаешь, зачем нас держали в автоклавах? Я пожал плечами. — Директор сказал… — Серебряная статуя? — хмыкнул наемник. — Ну да, она многое могла тебе наплести. Видишь ли какая петрушка. Каждого из нас периодически доставали из этих гробов и использовали как биоробота для выполнения различных заданий. Совершенного биоробота без эмоций, сомнений и угрызений совести. После чего стирали быструю память и упаковывали обратно. Но с моей памятью, парень, у них вышел облом, только они об этом не знали. Я все помню, абсолютно всё… Глаза Шрама вновь стали пустыми и мертвыми. Видел я не раз такие глаза у ветеранов, вспоминающих о людях, которых им приходилось убивать. И в зеркале приходилось видеть. Неприятное зрелище. Потому я постарался побыстрее вернуться к разговору: — Так что с Меченым? Зачем он тебе? — Был я недавно у Сидоровича, и рассказал он мне такую историю, — продолжил Шрам, перестав прогонять через себя тени убитых, — неблагодарное это занятие для нашего брата. |
