И ошибся.

Подбежав к забору из колючей проволоки, намотанной довольно часто, рядов в двадцать, я с размаху рубанул по нему «Бритвой» сверху вниз.

Мой нож, способный разрезать пространство между мирами, с задачей справился легко – стальные нити располовиненной проволоки повисли на опорных столбах, открыв проход. Правда, там, за вышкой, тянулся еще один точно такой же забор, но это уже не главное – я был в «мертвой зоне», где меня из пулемета не достать.

Хотя радоваться было рано. Не знаю, сколько времени потребуется наблюдателю с соседней вышки, чтобы сдернуть пулемет со станка и начать поливать меня свинцом. От станка зависит. И от расторопности стрелка. Поэтому мне следовало поторопиться.

Впрочем, я и не собирался медлить. Подбежав к вышке, я рубанул «Бритвой» по стальной опоре. И тут же, обратным движением, по ней же, только на полметра выше.

Толстый кусок стального профиля упал на траву. А я уже бежал ко второй опоре, слыша, как заскрипела, заныла вышка и как страшно заматерился пулеметчик над моей головой, когда пол под ним начал медленно заваливаться в сторону.

Но медленно – это не мой случай. Мне надо было быстро. Поэтому я подбежал ко второй опоре, в ускоренном темпе проделав с ней то же самое. Два удара ножом – и я еле успел отскочить в сторону, когда семиметровая конструкция начала стремительно заваливаться набок.

Отлично. Прорубить проход во втором ограждении – дело одной секунды. Интересно, хватило у Меченого личной удачи и соображалки скрыться за деревом и не поймать пулю, когда наблюдатель начал стрелять?

Хватило. Подбежал, выдохнул:

– Я в порядке.

– Поздравляю, – бросил я.

И ринулся вперед.

В Зону…

Тут всё было знакомо, хожено-перехожено не единожды. От КПП «Дитятки» шло старое, раздолбанное шоссе, к которому мы и вышли примерно через четверть часа. Если налево свернуть, то можно попасть в логово Жмотпетровича – бывшего моего работодателя, с которым было о чем побеседовать. Но это попозже, сперва дело.

Справа стеной стоял лес, в который лучше не соваться. Разве что на самом краю чащи костерок развести, в неглубоком овраге, где можно переждать ночь, так как даже опытным сталкерам в темноте по Зоне шастать не рекомендуется. Вредно для здоровья. О чем мы с Меченым и договорились. Ночуем – и с рассветом выдвигаемся сначала к нашим оружейным схронам, а после к логову Захарова.

Судя по тому, как было утоптано дно оврага, не мы первые в нем решили привал сделать. Ну а что, место приличное. И не дует, и огня со стороны не видать. Веток мы набрали быстро, костерок развели тоже оперативно. Я вскрыл банку тушенки, которую прихватил во «Втором кольце», Меченый сделал то же самое. Особо мы продуктами не затаривались, как чувствовали, что побегать придется. Только и взяли, что по консерве да по армейской фляге с водой.

Меченый свою тушенку вскрыл с потерями – пока ножом орудовал, взрезая крышку, слегка порезался. Бывает. Нервы и всё такое. Слизнул выступившую каплю крови, усмехнулся:

– Ну вот, добегался, руки трясутся.

Я понимающе усмехнулся. Потом съел содержимое своей банки, выпил полфляги воды, завинтил крышечку, повесил флягу обратно на пояс, взял «ремингтон» и, наставив его на Меченого, сказал:

– Покушал? А теперь держи руки так, чтобы я их видел. И рассказывай.

Меченый от неожиданности чуть тушенкой не подавился. Выпучил на меня глаза и завис на секунду с ножом в руке.