— Итак, — улыбнулся Альберт, подзывая меня к себе и усаживая на свои колени. — А теперь наш маленький канцлер от магии расскажет мне, кто живет в канализации?

— А он большой? — спросила я, чувствуя, как меня целуют в шею.

— Большой… — услышала я вздох.

— Чешуйчатый? — поинтересовалась я, перебирая в голове возможных авторов «канализационного шедевра».

— Больше да, чем нет, — сузил Альберт круг моих «подозреваемых». Вот заразы, слили в канализацию головастика! Ничего, завтра их ждет разбор полетов.

— Но есть и хорошая новость. Инквизиция довольная вашей работой. Магических помоев обнаружено не было, — произнес Альберт, гладя меня по плечу. Я сидела и вдыхала запах его волос. Любимый запах… Внезапно раздался крик! Кричала миссис Бэнгз!

Мы втроем, чуть не поседели! Альберт поставил меня на землю. Марко метнулся к двери. Через минуту мы открыли дверь столовой, откуда доносились пронзительные крики.

В углу сидела миссис Бэнгз и орала, рядом с ней валялись разбитые тарелки. Но это была ерунда. Посреди комнаты стояла «урналистка» а перед ней стоял Боня. Даже у меня сердце, чуть не встало.

— Альберт… — простонала я, с ужасом глядя на картину.

— Плохой! — услышала я голосок. «Урналистка» сжимала в руках папин браслет и ложку. Боня смотрел на ложку с ужасом. — Папулилуй!

«Тумс!» — Боня получил ложкой по морде. Судя по команде, просто так. Для профилактики.

— Папулилуй! — рассержено сопела «урналистка», выставив вперед ложку. — Папулилуй! Я кому говор-р-рю!

Альберт осторожно подошел к Мисс Что Ни День. То Что-то Новенькое, осторожно вынул у нее из рук браслет и ложку. Через секунду Боня под дружный выдох исчез.

— Ты где это взяла? — спросил папа, присаживаясь на корточки рядом с юной дрессировщицей.

— У тебя в комнате! — созналась дрессировщица, ковыряя носком туфелек ковер.

— Она меня отвлекла, сказав, что кто-то пришел… Простите… Я не разрешала ей заходить в комнату… Я забыла закрыть дверь… — всхлипывала миссис Бэнгз, собирая осколки тарелки.

«Урналистка» поняла всю неизбежность наказания, поэтому сложила ручки в жесте «арестуй меня» и протянула их папе. Папа арестовал «урналистку» и понес ее обратно в комнату под замок. Все, теперь она заключенная в объятия. И никуда с папиных колен не денется. Еще минут пятнадцать точно!

— На счет твари я разберусь. Я уже вычислила кто это, — вздохнула я, присаживаясь на ручку кресла и положив руку на плечи Альберта. — А, забыла сказать, у меня для тебя есть подарок!

Я достала из кармана «Диплом с отличием», где красивой рукой было выведено «Альберт Краммер». Лучше поздно, чем никогда! Альберт в свою очередь достал аккуратно сложенный листок. Я взяла его, развернула и увидела рисунок. С того самого дня, когда мы втроем, стали одной семьей, с того самого дня, когда мы чуть не потеряли друг друга, я не видела рисунков.

На рисунке был изображен знакомый кабинет, в котором сидел… я присмотрелась… Альберт? А рядом стояла я и целовала его. Старый рисунок.

— Нашел свой старый рисунок? — спросила я.

— Нет, — ответил Альберт. Я присмотрелась. Нет, это не Альберт. Это… Я бросила взгляд на Марко, который сосредоточенно писал решение.