– Смеетесь над чужим несчастьем?

– Я хотел бы вам помочь.

В карьере и жизни Монтумеса было много лжи. В том, что касается хитрости, скрытности и умения ставить подножки другим, он считал себя настоящим мастером, однако признавал, что Денес мог бы составить ему серьезную конкуренцию.

– Кто вас прислал?

– Я приехал по своей воле. У вас еще не остыло желание отомстить за себя?

– Отомстить…

Голос Монтумеса стал гнусавым.

– Разве у нас с вами не один враг?

– Пазаир, судья Пазаир…

– Весьма утомительный тип, – заметил Денес. – Заняв пост старшего судьи царского портика, он ничуть не угомонился.

Бывший начальник стражи яростно сжал кулаки.

– Поставить вместо меня этого убогого нубийца, еще более дикого, чем его обезьяна!

– Глупо и несправедливо, я согласен. Хотите, мы исправим эту ошибку?

– У вас есть план?

– Испортить Пазаиру репутацию.

– Но он же такой безупречный!

– Это только видимость, друг мой! У каждого свои слабости. А если их нет, то надо придумать. Вы знаете, что это?

Денес раскрыл руку; на его ладони лежал перстень с печаткой.

– Это его печать.

– Вы ее украли?

– Я скопировал ее по образцу, который передал мне один из писцов его канцелярии. Мы поставим эту печать на документ, который скомпрометирует его раз и навсегда. Вы будете отомщены.

Морской воздух, хотя и напоенный крепкими запахами, показался Монтумесу сладким.

Пазаир поставил ларец из эбенового дерева между собой и Нефрет. Выдвинув ящичек, он вынул оттуда шашки из покрытой лаком обожженной глины и расставил их на доске. Нефрет начала игру; суть ее заключалась в том, чтобы продвигать шашки из тьмы к свету, избегая попадания в ловушки, расставленные на их пути, и открывая множество дверей. На третьем же ходе Пазаир сделал ошибку.

– Ты не следишь за игрой.

– У меня нет новостей от Сути.

– Ты считаешь, что это серьезно?

– Боюсь, что так.

– Как он может связаться с тобой из пустыни?

Судья хмуро молчал.

– Ты и вправду думаешь, что он мог тебя предать?

– Но он мог бы подать хоть какой-нибудь знак.

– Ты думаешь о самом плохом?

Пазаир поднялся, забыв об игре.

– Ты ошибаешься, – решительно произнесла молодая женщина. – Сути жив.

Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы: Бел-Тран, до того занимавший посты главного управляющего зерновыми складами и помощника главного казначея, только что был назначен распорядителем государственной казны. Иными словами, на него возлагалась ответственность за всю египетскую экономику, а его непосредственным начальником становился визирь. Отныне Бел-Трану вменялось в обязанность принимать и проводить опись минералов и других ценных материалов, инструментов, предназначенных для строительства храмов и создания саркофагов, предметов ритуала, мазей, тканей и амулетов. Он должен будет выплачивать земледельцам вознаграждение за урожай, и устанавливать налоги, а помогать ему в работе станет многочисленный корпус опытных чиновников.

Когда страсти немного улеглись, выяснилось, что против этого назначения никто и не возражал. Идея принадлежала нескольким высшим сановникам двора, которые по собственному почину обратились к визирю с предложением выдвинуть Бел-Трана на высокий пост; некоторым и вправду его восхождение по служебной лестнице казалось слишком стремительным, но разве он не продемонстрировал всем свои блестящие способности к управлению? Реорганизация подведомственных служб, оказавшаяся весьма результативной, эффективный контроль над расходами – все это говорило в его пользу, безусловно перевешивая минусы – тяжелый характер и некоторую склонность к единоначалию.