Сути получил палку, циновку и свернутое одеяло. С помощью веревки он обвязал циновку и одеяло вокруг палки, необходимой в пустыне: постукивая ею по земле, путник таким образом отпугивает змей.

– А вода?

– Тебе выдадут твою порцию. А вот самое ценное.

Сути повесил на шею маленький мешочек, куда удачливые старатели складывали найденные ими золото, сердолик, лазурит и прочие драгоценные камни. Содержимое мешочка, как дополнение к жалованью, оставлялось рудокопу.

– Много сюда не войдет, – заметил Сути.

– Мало кому удается положить туда хоть что-нибудь, парень.

– Они все растяпы.

– У тебя слишком длинный язык. Ну ничего, пустыня его укоротит.

Более двухсот человек собрались у восточных ворот города, готовые тронуться в путь. Большинство из них возносили молитву богу Мину, прося у него трех вещей: вернуться живыми и здоровыми, не умереть от жажды и наполнить свои мешочки камнями и золотом. На шее у каждого висел амулет. Опытные старатели убеждали недоверчивых и сомневающихся, передавая им кредо своего ремесла: «В пустыню уходишь сам, а в долину тебя возвращает Бог».

Старшим группы был назначен Эфраим, высокий бородач с руками, висящими до колен, и телом, поросшим жестким черным волосом, что делало его похожим на азиатского медведя. При виде Эфраима у некоторых новичков отпала охота идти: за ним закрепилась слава человека грубого и жестокого. Он обследовал все свое войско, внимательно рассмотрев каждого из вольнонаемных.

– Это ты Сути?

– Есть такое дело.

– Ты кажешься гордецом.

– Я ведь иду не булыжники собирать.

– Для начала понесешь мой мешок.

И верзила отдал ему свои вещи, которые Сути взгромоздил на левое плечо. Эфраим ухмыльнулся.

– Это тебе наука, чтобы поменьше задавался.

В путь тронулись до восхода солнца и шли без остановок до полудня. Дорога пролегала по местности пустынной и засушливой. Деревенские жители, не привыкшие к таким дорогам, быстро разбили себе ноги в кровь; Эфраим старался не вести людей по обжигающему песку, выбирая каменистые тропинки, усеянные мелкими обломками скальной породы, часто острыми как бритва. Появившиеся на горизонте горы произвели на Сути сильное впечатление: казалось, они сливаются в сплошную непреодолимую стену, закрывающую людям доступ в те тайные места, где рождается чистый камень, из которого возводят свои жилища боги. То было средоточие грозной силы; горы порождали скалы, которые в свою очередь давали жизнь ценным минералам, раскрывая свои богатства лишь избранным, кому доставало упорства и терпения. Потрясенный, он остановился и опустил поклажу на землю. Внезапно сбитый с ног мощным ударом в поясницу, он покатился по песку.

– Команды отдыхать не было, – раздался насмешливый голос Эфраима.

Сути поднялся.

– Вытряхни мой мешок, когда будем завтракать, не клади его на землю. За своеволие я лишаю тебя воды.

Сути испугался было, что его вычислили, однако, увидев, что и с остальными вольнонаемными старший обращается не лучше, снова успокоился. Эфраим любил испытывать людей на прочность, доводя их до крайности. Один нубиец, который, как ему показалось, замахнулся на него кулаком, был тут же сбит с ног и оставлен лежать на обочине.

Ближе к вечеру группа добралась до карьера, где добывали песчаник. Каменотесы откалывали большие куски, на которые ставили клеймо своей бригады. Вдоль каждой жилы были тщательно проделаны неглубокие борозды и такие же, – вокруг намеченных блоков песчаника. Мастер вбивал деревянные клинья в эти прочерченные по шнурку канавки так, чтобы отделить облюбованный кусок от материнской скалы, не расколов его.