|
— Правый крайний. Откинуть клапан правого рюкзака, выдернуть аптечку, упакованную в красный контейнер, перехватить жгутом бицепс раненого сталкера, расстегнув специально предназначенный для таких случаев клапан на комбинезоне, вкатить ему в плечо содержимое трех шприц-тюбиков с противостолбнячной сывороткой, мощным антибиотиком и анестетиком заняло меньше минуты. Еще столько же ушло на обработку раны и еще один укол местного обезболивающего. — Готов? — спросил я, надрывая пакетик с шовным материалом. — Штопай, — криво усмехнулся бледным лицом Циклоп. В свободной руке он все еще сжимал пистолет. Крепко, до побелевших ногтей. Нормальная реакция опытного бойца — если ранена одна рука, отключи боль меньшей болью в здоровой руке. — Сноровка у тебя, Снайпер, прям как у Болотного Доктора. Сам пристрелю, сам залатаю. Я ничего не ответил. Свободный от мыслей мозг был занят другим. Сноровисто — будто всю жизнь только полевой хирургией и занимался — я соединил края раны и наложил шесть швов. После чего забинтовал кисть. И разрешил себе думать. — Лихо, — с удивлением в голосе сказал Циклоп, рассматривая свежеперебинтованную руку и пытаясь осторожно шевелить пальцами. — Жаль, научной аптечки у того мертвого ботаника не было. В ней помимо всего прочего регенерон имеется, из морских звезд его добывают. За день сквозные раны заживают, не то что эта. А знаешь, когда волчара мне кисть разлохматил, было совсем не больно. Только будто током по руке шарахнуло. — Это он нерв порвал. Когда ножом по руке полоснут — то же самое, — неожиданно для себя сказал я. И не удивился сказанному. За время, проведенное в Зоне, ножом по рукам меня не резали. Значит, снова прорыв сквозь барьеры в мозгу. Что ж, я уже успел привыкнуть к знаниям, появляющимся из ниоткуда. И даже, похоже, научился ими пользоваться по мере необходимости. Только бы вот знать наверняка, что я знаю, а что нет. — Круто у тебя в башке напихано всего, что касаемо войны, — эхом моих мыслей отозвался Циклоп. — Думаю, с таким багажом мы точно до Монолита дотопаем. Я промолчал. «Энциклопедия Зоны», написанная кровью многих сталкеров, категорически не советовала строить проекции в будущее. Суеверия в Зоне приобретали особое значение. Наверно потому, что всегда исполнялись. Поэтому я лишь снял жгут с руки Циклопа, бросил аптечку обратно в его рюкзак, стараясь не касаться основного «рюкзака» и, перехватив поудобнее «Вал», вылез из-под моста. * * * Вокруг было тихо. Только мост, болотце и кровь. На мосту, под мостом и на воде — там, где форсировали болото раненые нами и собратьями псевдоволки. Нормальный пейзаж для Зоны. — А знаешь, говорят, что богатые в «Тормоз» не попадают, — вдруг сказал Циклоп. — Просто не попадают — и все. Такая вот шкурная аномалия. Я рассеянно кивнул. «Тормоз» остался позади и вряд ли стоило сейчас разговаривать о том, что было уже в прошлом. Ведь там, за мостом нас ждало неизвестное будущее. Воплощенное в большом и когда-то желтом знаке радиационной опасности, торчащим сбоку от дороги сразу за мостом. Со знака кто-то небрежно соскоблил краску и намалевал черным: «Территория группировки „Монолит“. |
