|
Я продолжал идти, при этом не в силах оторвать взгляда от призрака. Который поплыл рядом со мной, постепенно становясь все явственнее. Я уже мог различить морщины на лице, узловатые руки, странный костюм, расшитый золотыми узорами… — Ты же хотел узнать свое прошлое, — произнес старик. — Хочешь, я расскажу тебе кто ты есть на самом деле? «Не говори ни с кем…» Будь ты проклят, Жила! Это же мой отец! «Не останавливайся!!!» Щит приближался… Невидимая граница Копачей… За которой останется разгадка тайны, ради которой я почти дошел до ЧАЭС! И мой отец. Который хотел мне что-то сказать… Я оглянулся… Сгустился и потемнел воздух, словно в него плеснули чернил из гигантской цистерны. Задрожала земля, выбрасывая из себя новые полчища мертвецов. Взлетали в воздух и рассыпались в крошево надгробия, распадались на щепы кресты, вырванные из могил мощными ударами изнутри. И, казалось, не будет конца полчищам мертвых, которых изрыгала из себя зараженная почва Зоны. Многоголосый вой раздался за моей спиной. Меня увидели! Но за моей спиной уже не было того, кто на мгновение показался мне человеком, которого я на самом деле не помнил. Там, сзади, стремительно приближался ко мне гигантский ком из рук, когтей, глазниц, пастей и ошметков гнилого мяса, окрашенных желто-зеленой жижей разложившейся плоти. И я побежал. Осознавая, что вряд ли успею. Они были быстрее. Их гнал голод. Но я уже видел жухлую траву Зоны, растущую за невидимой границей, начинающейся сразу за щитом. Что-то схватило меня за полу пыльника, но я ударил не глядя назад подошвой ботинка и рванулся изо всех сил. Получилось! Хватка ослабла. Что ж, еще пара секунд у меня есть. Наверно… Сам воздух казалось толкал меня в грудь, пытаясь остановить, отбросить назад в сгнившие лапы преследователей. Но я бежал… До тех пор, пока не споткнулся и не упал, цепляясь скрюченными пальцами за серую траву Зоны… Над моей головой гулял ветер, вращая грязно-желтые листочки в медленном водовороте. Рядом со мной — руку протяни и вот она, легкая смерть — крутилась «Воронка». Но аномалия вдруг показалась мне настолько родной, что я засмеялся и осторожно погладил ветер, закручиваемый «Воронкой» в тугую, вполне ощутимую спираль. Было тихо, как может быть тихо только в Зоне на границе хмурого дня и непроглядной ночи. Когда сталкеры уже закончив дневные рейды подтягиваются кто в бары, а кто в свои схроны, а ночные охотники-мутанты еще только собираются выйти на промысел. Но эта жутковатая тишина радовала меня, словно я только что вернулся домой. А потом я рискнул оглянуться. В метре позади меня торчал щит со знакомой надписью: «Увага! Радiацiйна небезпека! ПТЛРВ „Копачi“…». А за щитом хорошо различимые в сумерках по обеим сторонам от дороги возвышались поросшие жухлой травой холмики, утыканные металлическими знаками радиационной опасности — все, что осталось от села Копачи. Тихое место. * * * — А круто ты кривлялся, пиндосина, пока шел через Копачи, — раздался насмешливый голос у меня в наушнике. |
