Вероника распахнула воротничок блузки и показала ожерелье, которое боялась оставлять дома.

— Главное не то, что он это подарил, — задумчиво пробормотала старуха, щуря выцветший глаз. — Главное то, что ты приняла подарок.

— Мне двадцать восемь лет, — тоном, каким говорят о тяжкой болезни, сообщила правнучка.

— Двадцать восемь! — мечтательно закатила глаза старуха. Потом вернула их назад и посмотрела на Веронику с усмешкой. — А мне девяносто два.

Вероника вспыхнула, а прабабка залилась каркающим смехом. Отсмеявшись, она тяжело задышала и махнула рукой:

— Все. Аудиенция окончена. Я высказала тебе свою волю, можешь быть свободна. Когда умру, тебе сообщат.

— Но, может быть…

— Мне ничего не надо! — важно сказала старуха и даже притопнула ногой:

— Проваливай.

Вероника сделала два шага назад, но потом все же решилась и спросила:

— Почему вы так со мной обращаетесь?

— Потому что твоя мать была дура, и ты, ее дочь, судя по всему, такая же дура. Мне это не нравится. Однако выбора у меня нет.

— До свидания, Маргарита Прохоровна, — пробормотала Вероника.

— Прощай.

Выкатившись на улицу, Вероника согнулась пополам, потом разогнулась и громко сказала:

— Фу-у!!

Да уж, это был всем визитам визит. Тетку Зою страшно интересовало, о чем они будут говорить, и она взяла с Вероники слово, что та, как вернется домой, сразу же позвонит.

— О тебе она даже не заикнулась, — сразу же сообщила ей Вероника. — Ни о тебе, ни о мальчиках.

— Вот зараза! — беззлобно заметила та. Веронике даже показалось, что Зоя испытала облегчение.

— Не хочешь сказать, из-за чего вы поругались?

— Из-за ерунды. Даже стыдно вспоминать. Мне правда стыдно, не наезжай, ладно? Вот сама скажи, на нее легко обидеться?

— Более чем.

— Видишь!

— Она в самом деле обещала оставить мне квартиру, — выпалила Вероника. — Со всей обстановкой. Выглядело это.., ужасно.

— Почему? Старуха выставила какие-нибудь условия?

— Да нет, просто она сидела в кресле — живехонька-здоровехонька… Сказала, что, когда умрет, мне сообщат.

— Вот ведь карга! — подивилась Зоя. — Всю жизнь боролась за какую-то мифическую честь фамилии, а сама ведет себя, как последняя сволочь. — Кстати, — без перехода сказала она. — Мы с Изюмским решили пожениться.

— Ой, — опешила Вероника. — Поздравляю! А когда?

— Ну, он собирается на месячишко отчалить на заработки с какой-то строительной бригадой, заработает денежек, вернется, и сразу под венец. Заявление мы уже подали.

— Зоя, ты счастлива? — спросила Вероника.

— Абсолютно. А что?

Вероника не могла объяснить — что. В последнее время она часто примеривала замужество к себе — Матвей Каретников созревал для брака со скоростью кукурузного початка. Он уже едва не лопался от переполнявших его чувств, и, когда встречался с Вероникой, золотые колечки блистали в его глазах победным блеском. При этом он проявлял странное целомудрие и не заводил отношения дальше страстных поцелуев.

— Сегодня он сделает тебе предложение, — говорила Тина всякий раз, когда автомобиль Каретникова тормозил перед художественным салоном. — Не может же он дарить такие дорогие подарки без задней мысли!

Вероника и сама понимала, что все к этому идет.