— И что там?

— Ты только не смейся, там хорошие специалисты, они над твоей линией судьбы поработают, и ты наверняка получишь место главного врача! У них знаешь какой девиз? "Мы меняем судьбу!"

— Это ж, наверное дорого?

— Да я бы не сказала… у них вообще цены невысокие. Народу — не пробиться! Особенно к этой, как ее… госпоже Роксане.

— И ты веришь в эту чушь? Что она может помочь? — Кабанов уже громко вопрошал в сторону ванной комнаты.

— Верю, конечно, мне ж помогла найти тебя… — Голос Ники заглушила падающая вода.

Кабанов сел на диване, натянул трусы, прошел к ванной, и заглянул.

— Что ты? Пришел?

— Нет. А когда ты к ним обращалась?

Ника намылила мочалку и протянула Кабанову.

— А тогда, после конференции, — Ника повернулась и слегка наклонилась, соблазнительно покрутила бедрами, — потри спину.

Виталий Васильевич замер будто пораженный громом. Он видел в ванной женскую фигуру в клубах пара с протянутой рукой и белой кипенью мыльной пены, но на его глазах стройная фигура с упругой гладкой кожей превращалась в иссохшее съеденное смертельной болезнью тело его жены, и только пронзительные светло-голубые почти белые глаза смотрели прямо в душу… магистр… и как за спасительную ниточку он цеплялся за всплывшие в памяти еле уловимые слова: "Сходи к отцу Владимиру на…" На что? На что?

Ника увидела как мучительно исказилось его лицо, выпрямилась…

Он захлопнул дверь ванной, молниеносно, по солдатски оделся, и не дожидаясь лифта, увидев выбегающую из ванной, еще мокрую Нику, помчался, прыгая как в детстве через ступеньку, по лестнице вниз, а с площадки до него донесся режущий слух невыносимый крик:

— Виталиииииииииииииий!

В машине, он завел движок, и не давая ему прогреться, дернул, так будто за ним гнались черти, и лишь взглянув на приборную панель, и увидев маленькую пластмассовую иконку Богородицы — Лариса еще приклеила — он перекрестился и произнес:

— Господи, прости меня — грешного.

2000–2002 г.