— …оставить Тюремщиков в покое. Она сказала, что они необходимы, хотя так никогда и не объяснила, зачем. Они совершили множество «заточений», хотя сомневаюсь, что призраки синего пламени хоть в какой-то степени являются результатом этого. Боюсь, больше я ничего рассказать не могу; наша Госпожа поручала мне другую работу.

Арклет с заметным усилием взял себя в руки.

— Так который из её Избранных, если спрашивать о таком не богохульство, имел дело с Тюремщиками?

— Алассра, — вздохнул Эл.

— Симбул, как её зовут в легендах, или Королева-Ведьма Агларонда, — мягко добавила Шторм. — Одна из моих сестёр. Она…

— Мертва? — спросила Рун.

— Безумна. Её разум сгорел, — грустно ответил Эл. — Я придумал, как восстановить её рассудок — способ опасный и ненадёжный — но это потребует предмета синего пламени.

— И в процессе излечения предмет будет поглощён вместе с узником и всем остальным, — добавила Шторм.

— Советую вам выбрать подходящего узника для уничтожения, — прорычал Мирт, махая поварским тесаком в её сторону. — Поэтому я и позаботился, чтобы мой топор пропал, прежде чем эти двое лордов-тупиц смогли найти какого-нибудь волшебника, который знает способ заставить меня вернуться в него.

* * *

— И вот сижу я, безумна и одинока, — пропел высокий, немелодичный голос, похожий на голос скучающей маленькой девочки. Затем его обладательница вздохнула и опустилась, чтобы поболтать ногами в холодной воде.

Опять. Примерно в семидесятишестимиллионый раз.

Плескаясь в озерце в сердце пещеры, которая служила ей темницей.

Озерце, к оторому она была прикована цепью — своим единственным постоянным товарищем. Своей подругой.

— Моей подругой, — засмеялась она, высоким, долгим и безумным смехом, но прекратила, когда эхо стало звучать издевательски.

Издевательства означали красных магов, а она убивала красных магов, когда встречала их.

Шевеля в воде ногами — массивная цепь поднималась и опускалась с каждым движением лодыжки — пленница вспоминала магию, грезила о магии… и когда так случалось, вокруг неё в темноте расцветало волшебное сияние, поднималось и опадало, подобно жадным языкам пламени, освещая мокрые и блестящие каменные своды пещеры.

— Я Алассра Среброрукая, — неожиданно и радостно провозгласила она в никуда, — некогда королева Агларонда, лучше известная бардам, мудрецам и простому народу, что шепотом рассказывает у костра страшные истории, как Королева-Ведьма, сразившая целые армии красных магов. Я предпочитаю называть себя Симбул. Так короче. Рада встрече. И если ты случайно окажешься красным магом в чужом обличье, приготовься умереть.

Она встала и приняла угрожающую позу. Затем отбросила с лица свои серебряные волосы — как всегда, непослушную и дикую гриву; прямо сейчас они скорее напоминали куст, чем волосы на человеческой олове — и начаровала себе зеркало.

Повисший в воздухе отражающий овал из серебра высотой с неё саму.

Посмотревшись в него, она критически оценила себя. Она была голой и измазанной грязью, но по-прежнему обладала хорошей фигурой. Костлявый таз и бёдра — кости таза выступали двумя острыми гребнями — но тело пышное и женственное во всех остальных областях, с длинными, длинными руками и ногами, что сводили с ума мужчин.

Хмм. Сводили с ума мужчин. Больше никто не приходил её навестить через все магические преграды. Однажды, давным давно, несколько человек прорвались через них, маги с мечниками, рассчитывая найти великую магию.

— Что ж, так и вышло, — с раздражением произнесла она вслух.