* * *

Мэншун осознал, что снова улыбается.

Алхимик заканчивал свою работу. Сронтер уже кивнул на одну из субстанций, нахмурился и отошёл, и медленно улыбнулся другой, прежде чем осторожно снять её с огня. Теперь он уделял всё своё внимание третьей.

Заставив алхимика всю ночь варить — если алхимики так это называли — Мэншун не стал проникать в его разум, не желая отвлечь или пуще прежнего напугать Сронтера в какой-нибудь ответственный момент.

Вместо этого будущий император Кормира держался позади, в тенях, лениво изучая полки в поисках зелий, которые могут пригодиться в будущем, и размышлял.

Как только он получит настоящую власть в Кормире — полную и абсолютную, или будет в нескольких шагах от неё — он отправит королевских драконов на охоту за Шторм Среброрукой.

Её нужно взять живой, с неповреждённым рассудком.

Возможность допрашивать Шторм должна открыть ему многое, что он желал знать. Тайны Избранных, места, где скрыта магия, местонахождение Симбул — бывшей королевы Агларонда, чьё Искусство превосходило даже Эльминстера. Безумной и слишком могущественной для безопасности окружающих. Её следовало уничтожить.

Сронтер обернулся и нетерпеливо кивнул, с его подбородка капал пот.

— Готовы. Все три готовы.

Мэншун позволил своей улыбке расшириться.

— Добрый человек. Ты спас Кормир от самого Кормира.

* * *

Холодный утренний ветер далеко разнёс над Сюзейлом звук фанфар, призывающий дворян на Совет Дракона.

Мрелдрейка посетил торопливый дворцовый паж, и из тёмных и понимающих глаз мужчины в сознание боевого мага проник разум Мэншуна. Впрочем, Мрелдрейк и так знал, что время начинать своё колдовство.

В разуме Мэншуна уже висел хрустально чистый образ вымоченных и готовых тюков сена, которые принялся поджигать Сронтер.

Немногие маги умели без затруднений телепортировать пылающие материалы, но разум Мрелдрейка был заполнен, усмирён и успокоен сознанием Мэншуна, а сено только начало гореть.

Мрелдрейк заметил отблеск — всего на миг, прежде чем Мэншун мгновенно отсёк этот образ и заставил боевого мага полностью сосредоточиться на сложных заклинаниях, над которыми тот работал — другого человека, за которым следил Мэншун.

Это была благородная леди, незнакомая Мрелдрейку, которая давно уже проснулась и уже несколько раз посмотрелась в зеркало, проверяя свою внешность. Звук фанфар привёл её на балкон, чтобы взволнованно устремить взгляд между башнями, над величественными крышами и укрытыми листьями кронами деревьев на устремлённый в небо королевский дворец Сюзейла.

По мостовым уже гремели кареты, и из своего высокого окна леди видела некоторых аристократов, прогуливающихся пешком в наиболее изысканных своих нарядах. Нарядившись в своё лучшее платье, она поспешила наружу, чтобы присоединиться к ним.

Когда она исчезла, Мрелдрейк увидел только зловещее веселье Мэншуна… и пламя, которое вздымалось и трещало, охватывая сено, когда Сронтер осторожно поджигал каждый тюк пылающей головёшкой.

Затем сквозь тяжёлый тёмный груз сознания Мэншуна Мрелдрейк сумел различить ещё кое-что. Крики и топот ног. Скачущее изображение большой дворцовой галереи — из глаз того же слуги, который передал ему сознание Мэншуна — и густой, едкий дым с усиками тёмно-синего, угрожающего цвета, смешаного с жирным, губительным зелёным, вьётся вокруг закрытых дверей Зала Совета.

Его заклинания перемещали тюк за тюком из тесноты задней комнаты Сронтера в на гладкий овал прежде пустующей плитки в сердце Зала Правосудия, с поднимающимися ярусами пустых, блестящих, тёмных деревянных скамей, до тех пор… пока работа не была окончена.