Изменить размер шрифта - +
Но Белла решила во что бы то ни стало выяснить, кто же там лежит, и помочь этому человеку.

Наконец она подобралась к нему настолько близко, что смогла его разглядеть. Брюки, куртка – все ясно, это мужчина. Лицо скрывалось в темноте. Чтобы понять, кто это, Белле нужно было вытянуть его поближе к свету.

– Эй! Вы меня слышите?

Никакого ответа. Тогда она потянула мужчину за ноги. Тело дрогнуло и медленно поехало по мягкому снегу. Вот выползла из тени верхняя часть туловища, вот уже видна шея, за ней показался и чисто выбритый подбородок. А затем Белла ахнула:

– Андрей Георгиевич! Это вы!

Перед ней на снегу лежал свекр. Одного-единственного взгляда на его бледное лицо Белле хватило, чтобы понять, с ним худо, совсем худо.

– Что с вами? Андрей Георгиевич, вы меня слышите?

Но он не подавал признаков жизни. Белла наклонилась над ним, стараясь уловить его дыхание. Внезапно он застонал и приоткрыл глаза.

– Поди сюда, девочка…

Свекр говорил с огромным трудом. Слова вылетали со свистом, который очень не нравился Белле. Нехороший это был присвист, словно бы душа свекра прощалась с телом, тихонько посвистывая при этом.

– Скажи Лизон, – прошептал свекр, – скажи ей…

– Да, я слушаю. Что ей сказать?

– Предупреди… Вадима бойтесь.

Вадимом звали мужа Лизон, и слова Андрея Георгиевича порядком удивили Беллу. До сих пор свекр вместе со свекровью пели исключительно дифирамбы американскому мужу своей дочери. Он был у них и умный, и образованный, и эрудированный. Одного качества они никак не хотели за ним признать – доброты. Впрочем, это качество было в семье Андриасовых не в чести, упоминать о нем и не стоило. Может, Вадим и был умен, а скорее хитер, но вот добрым он не был точно.

– Скажи всем: меня убил ее муж. Его затея… Берегитесь… вы все… тоже берегитесь…

И выдохнув, свекр закрыл глаза. Лицо его приобрело серый оттенок, скулы и нос странно заострились, а глаза и рот, наоборот, запали. Белле стало очень и очень страшно. Ей и до этого было страшно, но сейчас ужас сделался вовсе ледяным.

– Андрей Георгиевич! Очнитесь! Вы что здесь такого наговорили? – Спасительная мысль пришла Белле в голову: – Вы вообще трезвый?

Она наклонилась поближе, хотя уже делала это раньше и никакого запаха спиртного не уловила. Однако тот не шевелился, не стонал, вообще не издавал ни звука. Даже тихого свиста, который доносился из его груди раньше, и того не было.

– Что же мне с вами делать?

Белла совсем растерялась. Одно она знала точно: нельзя было оставлять его лежать на снегу. Шапки у него на голове не было – отморозит себе еще башку, последние мозги откажут. И так, видать, не в себе мужик, чушь какую-то несет. Белла решила потихоньку подтянуть свекра к дому. Ничего, что он тяжелый. По снегу он поедет, как на санках. Белла взяла его за ноги и потянула к себе. Тело сдвинулось и выехало на свет.

И тут Белла поняла, что дела обстоят еще хуже, чем ей показалось вначале.

От головы свекра по снегу тянулась темная полоса. Заинтересовавшись, что это такое, Белла отпустила ноги, обошла его и прикоснулась к снегу, испачканному чем-то темным. Пальцы ее тоже окрасились и стали противно липкими.

– Что это? Краска? Лак?

Белла все еще пыталась увязать случившееся с той стройкой, возле которой она нашла его, но в недостроенном доме отделочные работы еще не начинались, а в большом доме уже закончились. Ни лака, ни краски, ни мастики у них на участке не было и быть не могло. И внезапно Белла поняла, в чем выпачканы ее пальцы. Это была не краска, не лак, это кровь! Самая настоящая человеческая кровь, которая натекла из головы свекра.

– Ой! – вскрикнула Белла и отшатнулась от тела.

Быстрый переход