Сара скользнула в глубокую амбразуру окна, и занавес скрыл ее от чужих взоров.

Мысленно она осуждала и в то же время извиняла и защищала себя. Избежать метаний было невозможно.

Со временем Сара смогла все-таки найти себе оправдание и вернуть некоторое спокойствие, чтобы притупить боль, порожденную тягостными мыслями. Ведь какую пользу могут принести женщине сожаления о невозвратном прошлом?

Но в данный момент прошлое мучительно напоминало ей о себе, то прошлое, которое было полито слезами, и скрывается в шепоте и тихом смехе, и веет ароматом юности и весны в сердцах каждого из нас.

Это прошлое могут напомнить нам звуки какого-нибудь незнакомого голоса, взгляд, брошенный на небо, которое бледнеет по мере того, как мы смотрим на него, отражение уличных фонарей на мокром от дождя тротуаре и тысячи других незначащих, случайных и обыденных мелочей, которые связаны у нас с этим воспоминанием.

Слова маркизы и взгляд, которым обменялись двое влюбленных, заставили Сару встрепенуться, точно от удара, лишив ее защиты, упорно и с таким трудом воздвигнутой ею вокруг своей души.

Стоило хрупкой стреле коснуться неприступной крепости, как Сара снова, спустя три года, очутилась лицом к лицу с обманным счастьем, с днями, как ей казалось, уже давно забытыми. И эти дни с торжеством предстали перед ее уставшими глазами, окрашенные прежним сиянием, с прежней новизной блеснувшим в лучах весеннего солнца.

Чья-то рука прикоснулась к ее руке, и голос маркизы ласково спросил:

– Отчего вы так бледны и так печальны, дорогая? И зачем вы здесь, в этом укромном уголке, и одна?

Сара улыбнулась.

– Это вы виноваты, Габриэль. Я была счастлива до вашего прихода. Ваша пылкая речь в защиту весны и взгляд Адриена… Впрочем, конечно, виновата я сама – выставила себя впечатлительной дурой. Вы же сказали правду. Весна пробуждает нас, заставляет большинство людей встрепенуться, призывает их к жизни и внушает им чудные мечты о том, какой могла бы быть эта жизнь…

Она вдруг остановилась.

– В конце концов, – сказала она весело, – все это не более чем причуды настроения.

– Да, но… – нерешительно начала маркиза, но в этот момент подошел ее муж, чтобы проститься.

Он спросил самым невинным образом и с улыбкой сострадания на своем смуглом, симпатичном лице:

– А как бедняга Коти, Сара? Не лучше ему?

В ту же минуту он понял, что сделал какой-то промах. Взглянув в глаза жены, он заметил пробежавшую тень и догадался, что переступил границу тайной области, существования которой не подозревал.

– Ему не хуже? – продолжал он спрашивать, тщетно стараясь загладить свою оплошность в глазах любимой супруги, взгляд которой выражал теперь сострадание.

Габриэль ласково потянула его за рукав.

– Нам надо идти, Адриен.

Он тотчас же нагнулся над рукой Сары, которая, улыбаясь, ответила ему:

– Благодарю вас. Нет, Коти нисколько не лучше.

Маркиза обняла Сару и поцеловала ее.

– Вы будете обедать у нас четвертого? Вы ведь обещали!

– Непременно.

Они вышли, а Сара вернулась к оставшимся гостям.

На лестнице маркиза остановилась и, повернувшись к мужу, проговорила сердито, сверкая своими голубыми глазами:

– Зачем всегда напоминать, всегда спрашивать об этом несчастном? И как раз в тот момент, когда Сара вспомнила прошлое! Как я сообразила?.