— Да я не это хотел сказать, — чувствуя, как пальцы брата все туже стягивают ворот его рубахи, заюлил младший, но бдительно следившая за выражением его лица тень заметила скользнувшую по губам нового родственника ядовитую ухмылку.

Как выяснилось в следующий же момент, Хатгерн ее тоже увидел. Лицо герцога вмиг заледенело непробиваемой маской, а в его глазах плеснулось гневное презрение.

— Ты не хочешь меня ни слышать, ни понимать, ни уважать? Мои слова не вызывают у тебя ничего, кроме насмешки и пренебрежения? Ну что ж, Лархой, в этом есть и моя вина. Я должен был не отпускать тебя под крылышко матери, а позаботиться о том, чтобы из моего брата вырос достойный нашего рода и имени мужчина. Но теперь я намерен исправить свою ошибку. — Герцог вернулся к двери, рывком распахнул ее и грозно рыкнул: — Регорса ко мне! И немедленно! — Затем обернулся к жене и суховато приказал: — Иди в спальню, милая.

— Но, дорогой, — тотчас скорчила капризную рожицу Таэль, — мне надоело в спальне. Я хочу тут! Мы шли завтракать!

— Таэльмина! — Хатгерн с укоризной уставился на стоящую чуть в стороне позади брата тень, пытаясь убедить ее в необходимости повиноваться, и неожиданно для себя столкнулся с уверенным, спокойным взглядом убежденного в собственной правоте человека.

— Ну, милый, — еще более сладеньким голоском заныла лаэйра, — ты же обещал разрешать мне делать все, чего ни пожелаю. И еще фокусника! И торт!

— Ладно, — безнадежно отмахнулся от нее герцог, сообразив по едко изогнувшимся губам брата, как именно выглядит со стороны их перепалка, — оставайся. Но сиди в сторонке и помалкивай.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Генерал торопливо вошел в комнату через четверть часа, когда летавшие белками слуги уже накрыли для новобрачных стол к завтраку. И все это время младший герцог сопел с видом оскорбленной невинности, однако, когда считал, будто старший брат занят содержимым своей тарелки, бросал на него полные ненависти взгляды. Даже не догадываясь, отчего тот все мрачнеет.

Зато Таэль отлично рассмотрела, как герцог осторожно поглядывает в одно из украшающих гостиную зеркал, не переставая неусыпно следить за Лархоем. И, словно пропустив мимо ушей приказ молчать, щебетала, почти не переставая. Умудряясь вещать совершеннейший вздор, заставлявший презрительно ухмыляться Лархоя и досадливо морщиться ее подопечного.

— Доброе утро! — Регорс, командовавший гарнизоном охраны дворца и Тангра, вытянулся перед своим правителем. — Чем могу служить?

— Немедленно выезжайте в крепость Же-Дрейз и прихватите с собой этого… господина. Передадите его с рук на руки капитану Фербилу и прикажите сделать из него хорошего солдата. Да учтите, за успехами в его обучении я намерен следить лично! И запомните главное: пока этот новобранец не выучит наизусть воинские правила и не привыкнет к строгой дисциплине, ему строжайше запрещены всякие поблажки в виде выходных и свиданий с дамами всех возрастов. Можете идти.

Таэль проводила взглядом едко ухмыляющегося Лархоя и мрачно топавшего генерала, дождалась, пока дверь за ними плотно закроется, невозмутимо допила свой чай и отсалютовала мужу пустой чашкой.

— Браво, дорогой! Оказывается, ты умеешь ускорять события ничуть не хуже теней.

— Что ты имеешь в виду? — мрачно процедил Хатгерн.

— Нежные чувства, которые Регорс уже двадцать лет испытывает к ее милости герцогине Юнгильде. Неужели ты не знал?! — Брови девушки изумленно изогнулись, и герцог немедленно проглотил готовое сорваться с губ возражение.