— А еще ты хилая какая-то, — сообщила Адерин. Я сделала вид, что занята мясом, которое по вкусу напоминало перепелку и буквально таяло во рту. Вкусно, но все равно аппетит где-то заблудился. Ела, только чтобы от меня отстали.

Пусть хилая, зато грудь есть. И мозги.

— Не знаю, надолго ли тебя хватит, — продолжала болтать Адерин. — Доран — неутомимый любовник, а человечки, говорят, слабые.

Я чуть не выплюнула еду: какой еще любовник?! Так, на секс мы вроде не договаривались. Или он решил за нас обоих?

Стоит ли говорить, что, когда Адерин ушла, я была вне себя. Несмотря на слабость и вернувшуюся головную боль, вскочила и, завернувшись в одеяло, заходила по комнате взад-вперед. Черт, черт, черт! Хорошо, окно вновь стало непрозрачным, а то не хватало еще выплюнуть чудом удержавшийся в желудке ужин.

Свет в комнате был чуть приглушенным, золотистым. Шагая туда-сюда, я вдруг заметила, как в одном углу начали сгущаться тени. И сразу догадалась, кто пожаловал.

Когда Доран, по-прежнему лишь в штанах, вышел из сгустившейся тьмы, я ему заявила:

— Только притронься, и я тупо перестану дышать, понял? Или разобью себе голову о стену. Или придумаю что-нибудь еще.

И замерла, ожидая очередного показа силы или чего похуже. Но Доран повел себя странно. Насколько вообще может показаться что-то странным в такой ситуации. Пожал плечами и… начал стягивать брюки, под которыми не оказалось ничего, кроме тела. Я уставилась круглыми глазами, понимая, что, кажется, меня сейчас будут любить вне моих желаний. Об этом красноречиво говорил напряженный член, устремленный вверх. Интересно, что на теле Дорана не было волос. И сам он казался вырезанным из твердого дерева. Каждый мускул прорисовывался отчетливо и говорил о неимоверной силе Короля Руадха.

— У тебя есть выбор, — сообщил он тем временем, небрежно отшвыривая брюки на пол, где они растаяли темным облаком, — Или ты неделю лежишь пластом, блюешь и теряешь сознание от боли во всем теле, или ты просто ложишься ко мне в постель, и уже завтра тебе станет гораздо легче. Моя энергия поможет быстрее адаптироваться. Как у вас это называют… — по его губам скользнула улыбка.

— Развратом, — сообщила я.

— Симбиозом, — поправил Доран.

Он с видимым удовольствием устроился на постели, которая мне сразу же показалась чрезвычайно маленькой. Прямо крошечной.

Тошнота сделалась сильнее, и почему-то стало болеть в районе почек. Хорошо хоть, запястье с «клеймом» уже не болело, а лишь чесалось.

— Эй, ты же сказал, что раз я не умерла сразу, то адаптируюсь!

— Ну да. Только можно адаптироваться медленно и с болью, а можно быстро и спокойно.

— Я не хочу заниматься с тобой сексом!

— Не хоти, — зевнул Доран. — Я уже позанимался, так что собираюсь просто спать. Но учти, Рори, я даю тебе выбор первый и последний раз. Потом твое неповиновение будет сразу жестоко пресекаться, поняла?

Так, насиловать меня все же не собирались. Я все еще стояла, не зная, что выбрать. Ложиться в постель к голому и незнакомому мужику не хотелось от слова «совсем». Тем более в голову совсем некстати пролезла фраза, прочитанная очень давно в какой-то «книге для стерв». Мол, если уж легли в постель с мужчиной, и ваше бедро коснулось его, то не стоит прикидываться не понимающей, в чем дело, скромницей. А тут явно не только бедра соприкоснутся.

Но неделю испытывать на себе «прелести» адаптации тоже не хотелось. За двадцать семь лет я болела-то всего пару раз: ломала ногу и заработала сотрясение, когда полетела с велосипеда. А вот простуда и все остальное чудесным образом обходили стороной. Ну еще пару раз тепловой удар подхватывала.