— Ты меня пугаешь.

— Король подозревал, что у людей и фейри симбиоз, но хотел доказательств. И все же постараться найти какое-то лечение. А теперь, когда узнал, что наш ребенок будет сильнейшим из фейри, он, скорее всего, отстранит меня от исследований. А еще не снял клеймо и…

— Что такое «симбиоз»? — спросила Аерона.

Я задохнулась и замолчала, стараясь отдышаться. Сердце колотилось так, что отдавало громом в ушах, а руки дрожали. Точно истерика. Жаль, тут нет успокоительного. Или антидепрессантов. Курс полгода — и я как новенькая.

— Ну, допустим, клеймо можно снять, — послышался от двери мурлыкающий голос. Дымок, в виде пантеры, вошел в спальню и сел рядом с сестрой Дорана. Та почтительно склонила голову и бросила на меня быстрый взгляд.

— Симбиоз — это взаимовыгодное сосуществование двух организмов, — пояснил Дымок. — В данном случае фейри и люди много веков жили бок о бок и не знали, что одни зависят от других.

— А в чем люди зависят от фейри? — спросила я, не в силах вымолвить «нас». Себя я к ним не относила. Не могла.

— Не знаю, — ответил Дымок, — я равнодушен к людям. И к фейри. Но последние дали мне возможность чувствовать. Это ново, забавно. И пока не надоело. А на Землю тебе, Аврора, и правда нельзя. Тебя там заберут на опыты. Вы же любите все исследовать?

— Откуда знаешь?

— Я же Хаос, — произнес Дымок так, что я прямо увидела, как он мысленно пожимает плечами. — Дикая Охота приносит много интересных вестей из человеческого мира. Ах да, на Земле тебя Доран легко отыщет. Ты для него будешь фонить, как ядерный реактор.

Верно, все верно. Только и тут оставаться мне было физически тошно. Я могла быть сколько угодно крутой и необычной, но все это чепуха, если меня не станут уважать, а с моим мнением — считаться.

Как, оказывается, тяжело переживать обиду от того, кого незаметно даже для самой себя успела полюбить!

— А что там с рыжим пленником? — спросила у Аероны. Та пожала плечами и посмотрела на Дымка.

— Он восстанавливается, — ответил тот. — Хочешь его увидеть?

Да, хочу. Пусть они с Хэдином и собирались меня похитить, но Джиоллэйдх не показался мне плохим. Скорее — сбитым с толку. И я хотела еще раз взглянуть на него. Потому что чуяла — живым он из пыточной не выйдет.

— Доран, кроме целителей, никого к нему не пускает, — отметила Аерона. — Там Тени и стража.

— Сейчас возле пленника никого нет, — проговорил Дымок, — и не будет еще где-то полчаса. Разговаривай.

Зеленые миндалевидные глаза чуть мигнули, а мы с Аероной дружно вздрогнули: на полу возник Джиоллэйдх. Я сглотнула: если его состояние сейчас считалось более-менее, то каким же оно было раньше? Горло рыжего представляло собой сплошную рану, впрочем, как и почти все тело. Ноги торчали под неестественными углами, руки вроде уже были в порядке.

— Целители в первую очередь восстанавливали внутренние повреждения.

— Я не хочу знать, как его так ухитрились потрепать, — пробормотала я, борясь с желанием отвернуться. И это ведь еще от вида крови не падаю.

— Зачем он тебе? — брезгливо спросила Аерона. Она наклонилась над Джиоллэйдхом и едва ли не тыкала его носком туфельки. Да уж, а вроде недавно с ним миловалась в темном коридоре.

— Сама не знаю, — призналась я. Рыжего почему-то было жалко. Некстати вспомнилось, каким взглядом он смотрел, когда я толкнула, спасая от покушения. Или как он растерялся в домике Комины. Не знаю, я в людях-то плохо разбиралась, а уж в фейри и подавно, но сейчас мне и правда было пронзительно жалко Джиоллэйдха.