— Ну, о честности обвинителя лучше всего судить по самому обвинению. — Турецкий озорно хмыкнул.

— Недурно сказано! — оценил Игорь. — Сам придумал?

— Нет, того, кто придумал, звали Плиний Цецилий Секунд, или Плиний-младший. — Заметив, что Игорь, как говорят, не врубился, Турецкий объяснил: — В отличие от дяди его, Плиния-старшего, знаменитого древнеримского историка. Сечешь? — Но взгляд Игоря указывал на обратное. — Ну, хоть об Иосифе Бродском слыхал? Нобелевский лауреат, недавно в Штатах помер, а вообще-то он наш, российский, питерский, его у нас за тунеядство еще судили… Есть у него такие стихи — «Письмо римскому другу». Про Плиния-старшего. Нет? Не помнишь?

— Тебе бы со Светкой моей… с дочкой… — он вздохнул. — От Татьяны… Ты ведь ее, кажется, знал? Ну, еще в институте мы с ней… Что «нет»? А мне казалось…Царствие ей небесное, да… И Светка вся в нее, характер — не дай бог! Вот она обожает такие приколы… А ты ж у нас всегда был мальчиком начитанным. Эти самые, как их? Парадоксы, опять же, да?

— Насчет «начитанности» — это, Игоряша, давно в прошлом. Когда у всех у нас была бездна свободного времени. И неутолимая жажда откровений. К сожалению, бездонные кладези, которые почему-то всегда казались таковыми, стремительно опустошаются.

— Ну и хрен с ними, на наш-то век как бы хватит, верно?

— Вот именно, как бы… — хмыкнул Турецкий.

— А ты сам, значит, пришел сюда как бы просто удостовериться в торжестве справедливости? — не понял сути ухмылки Залесский. — И все? И не больше? Не врешь?

— Отнюдь. И при чем тут справедливость? Просто зло, если называть предмет судебного разбирательства таким неюридическим термином, в какой-то мере наказано. Преступника уличили, схватили за руку. И точка. На том может все и закончиться. Иначе зачем же он тонны «бабок» своим адвокатам отстегивает? Это было бы несправедливо, с его точки зрения. Так что по поводу торжества справедливости ты, старина, загнул. От избытка эмоций. Заметь, ничто так не выделяет свет, как тени. Тоже, кстати, из Плиния-младшего.

— Ох, да по мне сейчас, что старый, что малый… Слушай, ну чего мы тут топчемся, как неродные, а? Давай отвалим куда-нибудь? Посидим, столько не виделись!

— Я за рулем.

— Ну, так что? Даже и не отметим? Да я тебе за руль любого посажу, вон их сколько!

— Я понимаю, о чем ты, — усмехнулся Турецкий. — Только давай как-нибудь в другой раз. Я ж наотрез-то не отказываю. Тем более старому школьному товарищу, которому невольно оказал некую, скажем так, услугу, верно?

— Ну, а я про что! Как бы не вижу причины не пересечься! Слушай, придумал! У тебя что с ближайшими выходными?

— Пока не знаю.

— Отлично! Тогда я забил стрелку! Приглашаю к себе в субботу. Вместе с супругой, с Ириной Генриховной, ее ведь так зовут?

— Ишь ты, все знаете! — восхитился Турецкий.

— А то! Мы как бы в курсе! Вот и я тебя со своими домашними познакомлю. С новой женой, с дочкой. Соседи у меня тоже… отличная компания. Хочешь, машину пришлю, как пожелаешь! И вообще бы лучше с ночевкой. Чтоб вечерком оттянуться как следует. А помещения у меня хватит! Да ты сам увидишь! И от Москвы недалеко, опять же и река под боком, купанье — такое удовольствие! Можно в бассейне, там морская вода. Тебе понравится, Саша.

— Давай не будем торопиться. Мой служебный ты наверняка знаешь, если хочешь, запиши еще и мобильный.