Лайам ничего не говорил. Он мялся неуклюже на кухне, сделавшись вдруг очень беззащитным. Ждал, когда вернется отец. Обмирал от страха выглядеть глупым. Этого он боялся больше, чем того, что о нем подумает мать.

Однако когда через четверть часа появился Коннор, лицо у него было бледным, тело скованным, плечи будто одеревенелыми.

— Их там нет, — сердито выпалил он. — Черт побери, должно быть, ушли в деревню, в паб. — Губы сжались в тонкую нить, в глазах застыл лед ярости.

Впервые Бриджит ощутила настоящий страх. Не перед гневом мужа, а перед чем-то новым и куда более ужасным.

— Они не могли далеко уйти, — произнесла она.

Коннор резко крутанулся на месте.

— Они даже крика не слышат! — процедил он сквозь зубы. — Завизжи ты сейчас, кто тебя услышит? Бога ради, Бриджит, напряги мозги! Ведь считается, что они телохранители! Мы, возможно, и не в Белфасте, но все равно — в Ирландии! Я добьюсь, чтобы их уволили!

Бриджит почувствовала, как жаром запылали щеки от обиды за Иэна с Билли, которые себе на беду вызвались помочь, а еще больше за себя. Положим, она сморозила глупость — она сама об этом знала. И все же незачем унижать ее перед Лайамом.

— Не беспокойся, папа, — запинаясь, выговорил Лайам. — Ни один человек больше не знает, что мы здесь. С нами все будет хорошо. А пожарить рыбу мы и завтра успеем.

Коннор помедлил, гнев понемногу оставлял его.

— Конечно, успеем, — вздохнул он. — Дело в дисциплине, в верности. — Он обратил на Бриджит взгляд, в котором не было тепла. — Убери лучше лишнюю рыбу в холодильник и займись нашей. Уже поздно.

Она сделала, как он велел, и семья в молчании поужинала. Вечер растянулся надолго. Муж с сыном изредка перебрасывались фразами, но с ней не разговаривали. Бриджит не вмешивалась, понимая, что иначе усугубит ситуацию. Раз или два она поймала на себе взгляды Лайама, настороженные и немного смущенные, но он не знал, что сказать.

Спать она отправилась рано, но не заснула. Слышала, как вошел Коннор, но даже не шевельнулась, а он и не пытался разбудить ее, словно такое ему и в голову не приходило.

Проснулась Бриджит от какого-то стука. Несколько минут прошло, прежде чем она поняла, что это. Кто-то размеренно колотил в дверь. Видимо, Билли с Иэном вернулись, полные раскаяния. То, что они ушли, конечно, плохо, но ей хотелось защитить парней от гнева Коннора. Теоретически их проступок мог стоить ему жизни, но на самом деле ничего страшного не случилось. Ведь и раньше никто не попытался навредить мужу физически. Все заканчивалось простыми угрозами.

Встав с кровати и накинув поверх ночной рубашки пальто, она пошла открывать, пока стука не услышал Коннор. Тихо прикрыла дверь спальни и на цыпочках прошла по коридору к входной двери. Открыла.

За дверью стояли не Билли с Иэном, а трое мужчин, которых она никогда раньше не видела. Ближе всех находился высокий стройный мужчина со светло-каштановыми волосами. Лицо его слегка кривилось — вид такой, будто он того и гляди расхохочется. Тот, что слева, выглядел более заурядно, зато в облике его было столько серьезности, что делалось тяжко. У третьего, худого мужчины с яркими голубыми глазами, волосы отдавали темной рыжиной.

— Доброе утро, миссис О'Молли, — с улыбкой сказал тот, что стоял ближе всех. — Превосходный денек, не правда ли? — Но даже не подумал окинуть взглядом ни сверкавший под солнцем залив, ни темные заросли вереска у себя за спиной.

Еще миг, и Бриджит будто сухим льдом обожгло — этот кривогубый знает ее фамилию.