– Пока нет. Сотрудники полиции еще не беседовали с вами?

– Нет, с нами никто не разговаривал, – ответила Сьюзен.

Эвана снова поразило, насколько мало было сделано до их приезда.

– Сейчас вам лучше всего держаться отсюда подальше. – Эван подозвал Ника. – Это агент Бреннан. Мне бы хотелось, чтобы он с вами поговорил. Ник, сделаешь?

– Конечно!

Эван вернулся к патрульной машине. Необходимо опросить не только всех учителей, но и всех, кто работает в школе. В голове мелькнуло имя еще одной девочки: Мария. Сердце сжалось от знакомой боли. Так звали его младшую сестру. Отчего-то ему казалось: спасая детей сегодня, он частично снимет с себя вину за то, что в свое время не сумел спасти Марию.

Хотя подобные вольности не поощрялись, Хендрик повесил на стену слева от своего стола плакаты с изображением его любимых групп. В этом кабинетике было его личное пространство, его мир.

Он ждал прорыва, который поможет разрешить ситуацию в Пирсоне. Но несмотря на то, что Хендрик всю ночь бродил по Сети, он не нашел ничего полезного. Теперь Эван должен был прислать ему какие-то зацепки, что-то, чем можно воспользоваться, чтобы помочь жертвам. Самое ужасное, что в заложниках оказались дети. Больше всего Хендрик ненавидел преступления против детей. Он помнил, что значит обращаться к взрослым за помощью и не находить отклика.

Поерзав в кресле, он продолжил отслеживать ситуацию. В Пирсоне у Эвана и остальных имелся передвижной компьютерный центр, напрямую связанный с ним. К сожалению, четыре камеры видеонаблюдения, установленные по периметру школы, оказались разбиты и ничего не записывали. Хендрик отсмотрел записи за несколько минут до того, как преступники разбили камеры. На трех не оказалось ничего примечательного. Он решил, что в камеры, скорее всего, стреляли издали.

На записи с четвертой камеры возник черный автомобиль-фургон без окон. Он подъехал к черному ходу школы. Прежде чем кто-то показался из фургона, четвертую камеру тоже разбили выстрелом.

Хендрик относился к Эвану, как к старшему брату, которого у него не было. Они часто беседовали «за жизнь», говорили о чем-то глубоко личном. Только Эвану Хендрик рассказал о том, в каком ужасе он провел первые десять лет жизни. У них с Эваном установились почти родственные отношения…

– Эй, перекуси немного! Директор Пембрук с чего-то взяла, что ты проголодался, – сказал Уилл Симпсон, входя в кабинет. Уилл, гражданский сотрудник ОТО, держал в руках поднос из кафетерия. – Сегодня у них дежурное блюдо – паста с чесночным тостом и яблоком.

– Пища богов! – воскликнул Хендрик.

Уилл рассмеялся. Хендрик взял у него поднос.

– Спасибо, друг.

– Что-нибудь есть? – Уилл кивнул на мониторы.

– Ни черта. Вот подумываю сплясать ритуальный танец, только для этого придется раздеться догола и жечь благовония.

Уилл рассмеялся и покачал головой.

– Хендрик, с тобой я ничему не удивлюсь.

– Я бы так и сделал, если бы это помогло.

– Верно. – Уилл расплылся в улыбке. – Ладно, я пошел, а ты ешь давай.

Через несколько минут, пообедав, Хендрик снова устремил взгляд в мониторы. Да, интересная штука жизнь! Он и думать не думал, что станет агентом ФБР.

Когда Хендрик учился в Гарварде (ему дали полную стипендию), считал, что получит диплом IT-специалиста и, может быть, откроет свое дело. Но в середине третьего курса, несмотря на то что преподаватели нарадоваться на него не могли, ему вдруг стало скучно до смерти, и он бросил учебу, понятия не имея, чем займется дальше.