Высунувшись в окно, доктор окликнул кучера, который стоял возле четырехместной кареты.

— Вам предстоит долгая поездка, Дингль, с больной женщиной в качестве пассажирки. Пожалуйста, попросите мистера Трежантиля и мисс Мэри выйти и уступить место мистеру и миссис Льюворн.

Он снова повернулся к Льюворну.

— С вашего позволения, — сказал он, — я впрягу оставшуюся лошадь в ваше ландо и поеду в нем сам. Это будет нелегко, но ничего не попишешь. На моем попечении еще два пациента, и я должен доставить их туда, где они живут. Если ваша жена проснется по пути в Бодмин, — он сделал паузу и взглянул на наручень, охватывающий запястье Линнет, — весьма возможно, что она вас не узнает и будет звать молодого Тристана, называя его, таким образом, по фамилии. Если так случится, отнеситесь к ней с терпением, если можете, и не задавайте вопросов.

Марк Льюворн, лицо которого сморщилось от горя, вцепился в рукав доктора.

— Не оставляйте меня с ней одного, доктор, — умолял он. — Давайте поедем вместе — ну хотя бы часть пути. Вы же, конечно, не поедете сегодня вечером в Трой?

— Нет, — ответил доктор, и голос у него был как-то странно спокоен. — Мой следующий визит — всего за две мили отсюда, и, быть может, как вы и предлагаете, нам лучше ехать вместе.

Минут через десять два экипажа отъехали от «Индийской королевы», в которой теперь царило безмолвие. Карета следовала за ландо; затем, вместо того чтобы продолжить путь по дороге на Бодмин, доктор Карфэкс, ехавший впереди, вдруг свернул налево, на тропинку, которая вела к Замку ан-Динас.

ГЛАВА 30 «…Тогда умру я от любви к тебе»

Ведь если так и не придешь ко мне,

Тогда умру я от любви к тебе.

Доктор Карфэкс инстинктивно выбрал кратчайший маршрут. Если он рассудил верно, то эта узкая тропинка проходит мимо старого оловянного рудника, который он заметил еще утром, а дальше она доведет их до подножия Замка ан-Динас. Этот путь, должно быть, выбрал и Амиот, ускакавший как сумасшедший десять минут назад. Сейчас вряд ли имело значение, какой демон прошлого завладел парнем. Он был не призрачной фигурой, порожденной этим туманом на вересковых пустошах, а живым юношей из плоти и крови, с которым после пьяной драки могло произойти несчастье. По крайней мере, почва была твердая, так что лошади и экипажу легче было передвигаться; и дождь прекратился, только туман еще не рассеялся.

Доктор Карфэкс, сидевший на козлах, оглянулся — карета следовала за ним на расстоянии примерно в двадцать ярдов. Должно быть, Льюворн отдал приказ кучеру, предпочтя этот рискованный крюк поездке в Бодмин наедине с женой, которую опоил зельем. Одна-две мили в сторону могли стать вопросом жизни и смерти, но у Карфэкса не хватило мужества, чтобы остановиться и сказать об этом мужу Линнет и приказать ему вернуться на дорогу, ведущую в Бодмин. Разум и рассудительность не играли почти никакой роли в событиях этого дня, и вполне могло случиться так, что Линнет пробудилась бы от своего глубокого сна, а когда к ней вернулось сознание, начала бы бороться за свободу, таким образом выдав себя с головой. Где-то впереди, под покровом тумана, скакал верхом ее возлюбленный. Быть может, как только Амиота найдут и задержат, его удастся отправить обратно в Тресаддерн, поручив заботам Трежантиля и юной Мэри, а сам Карфэкс сопровождал бы Льюворна с женой все тринадцать миль до Бодмина.

Предприятие рискованное, но другого выхода из ситуации доктор не видел. Единственным врагом было время: не сгущающиеся сумерки, которые скоро окутают их, не летящие часы — но причудливое, призрачное время, которое явилось к ним из погребенного прошлого и удерживает их в плену.

Ландо уже почти покрыло вторую милю и тропинка пошла в гору, к Замку ан-Динас, когда Мерлин, оставшаяся лошадь хозяина, тащившая экипаж, насторожилась и, остановившись, заржала.