— Объяснитесь?! — загремел доктор. — Что это я должен объяснить вам, скажите на милость?

— Ну же, доктор, — сказала Линнет, пожав плечами, — нет смысла притворяться, будто вы не знаете, что я имею в виду. Я невольно услышала сейчас мистера Трежантиля, хотя он и пытался понизить голос. Я всегда знала, что Трой — рассадник сплетен, но, должна признаться, была удивлена, узнав, что мои личные дела так свободно обсуждаются и здесь, в сельской местности.

Доктор Карфэкс заставил Кассандру идти шагом и минуту-другую не отвечал. Трежантиль определенно что-то бормотал насчет карлика Фросина, или Мелота, или как там его звали — того, кто выдал Тристана и Изольду королю. И пациент, и он сам были очень далеки от текущих дел и сплетен в Трое и ни разу не упомянули ни одну живую душу. Разве что…

— Я полагаю, вас вызвали взглянуть на ногу Неда Варкоу, — с негодованием продолжала Линнет, — а он имел наглость сказать вам, как сказал и моему мужу, что видел, будто я гуляла в полночь под звездами. Надеюсь, когда в следующий раз этот горбун попытается шпионить, он свернет себе шею.

Доктор, человек спокойного темперамента, если его не злили, и не подверженный быстрой смене настроения, внезапно ощутил холодок. Он вспомнил, как несколько лет назад, будучи еще молодым, допустил серьезную ошибку в диагнозе. Он довольно резко посоветовал одному пациенту — моряку, который любил приложиться к бутылке и маялся от характерных симптомов похмелья, — хорошенько проспаться. А оказалось, что у того опухоль мозга, и его не спас самый лучший хирург в Плимуте. Теперь доктор ощутил такой же испуг и тревогу, как тогда. Но на этом сходство кончалось. Сейчас он столкнулся с тем, чему нет названия в мире медицины, что принадлежит к какому-то другому измерению, к другому времени и что он отказывался признать как ученый.

— Да, на воре шапка горит, — сказал он наконец. — Как глупо с моей стороны сразу же не понять: Нед Варкоу родился с уродством, бедняга, и перестал расти с десяти лет. Несомненно, он из-за этого озлоблен.

Хозяйка «Розы и якоря» поплотнее запахнула шаль. Возможно, она тоже почувствовала, что со стороны Замка Дор повеяло прохладой.

— Значит, вы это признаете? — спросила она. — Вы нарушили все профессиональные правила и обсуждали этот случай с пациентом?

Доктор чуть тронул лошадь поводьями: Кассандра требовала такого же деликатного обращения, как Линнет.

— Моя дорогая, — ответил он, — если бы я вам сказал, что мы с Трежантилем беседовали о королеве, умершей тринадцать столетий назад, вы бы мне не поверили. О да, я повинен в непрофессиональном поведении. Мы несомненно обсуждали ваши дела. Но уверяю вас, что я услышал эту историю не от Неда Варкоу.

— Тогда от кого же? — вспыхнула Линнет.

Доктор задумался. Конечно, именно недоразумение заставило его сломя голову помчаться в Пенквайт. Может быть, пришло время отплатить той же монетой молодой женщине, из-за которой возникло это недоразумение?

— Вы помните чаепитие по окончании сенокоса в Лантиэне? — осведомился он.

— Прекрасно помню, — ответила она.

— Тогда, быть может, вы мне скажете, зачем намеренно упали с воза на руки тому бретонскому парню, работавшему у Бозанко?

В яблочко. Молчание, которое последовало, свидетельствовало, что удар попал в цель. Они приближались к вершине холма, когда доктор задал свой вопрос, и Кассандра ускорила шаг, завидев знакомые вехи. Кузница находилась справа, и двуколка остановилась перед ней, прежде чем Линнет успела сформулировать ответ. Случилось так, что кузнец как раз стоял возле кузницы, провожая взглядом верховую лошадку, которую только что подковал перед предстоящей ярмаркой, — она удалялась в сторону Лостуитьеля.