Еще радовало то, что, хотя я не сумела помочь Нейту, нашлись люди, которые выиграли от моих действий. Каждый день в пять минут первого Жервез появлялся у нашего с Оливией стола и сидел там до часу пятнадцати.

— Повторяю еще раз, — сказал он, тыча в учебник карандашом, — запомни вот это правило дифференцирования. Оно — ключ ко всему, что ты делаешь.

Я вздохнула, пытаясь прояснить мозги. По правде говоря, Жервез оказался хорошим репетитором. Я уже знала намного больше, чем до наших занятий, в том числе темы, которые не понимала даже после утренних встреч с учителем. И все же у меня был повод для беспокойства. Вначале я переживала за их отношения с Оливией, боялась, что Жервез начнет ухаживать или смотреть на нее влюбленными глазами, а она, заподозрив неладное, обвинит во всем меня, и не без оснований. Как выяснилось, опасения были напрасны — третьей лишней стала я.

— Правило дифференцирования, — нараспев произнесла Оливия, щелчком открывая, телефон. — Производная степени функции (x) равна произведению показателя степени (n) на функцию, в степени на единицу меньше (n — 1), на производную самой функции.

Я смерила ее взглядом.

— Верно, — радостно кивнул Жервез. — Видишь? Оливия знает!

Кто бы сомневался. Оливия отлично разбиралась в математическом анализе, о чем она умалчивала все время, пока мы обедали вместе. Теперь, когда к нам присоединился Жервез, они были в математическом раю. Помимо этого у них нашлось еще много общего, в том числе любовь к кинематографу, вечные разговоры о недостатках и достоинствах различных университетских предметов и постоянные наезды на меня.

— Что между вами происходит? — поинтересовалась я у Оливии после очередного явления Жервеза. Я как раз целый час сражалась с правилами дифференцирования или сидела с открытым ртом, слушая, как Оливия с Жервезом в деталях обсуждают последний научно-фантастический блокбастер, не забыв сцены, не вошедшие в фильм, и титры.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она. Мы с ней шли через школьный двор. — Жервез — славный парнишка.

— Оливия, честно говоря, ты ему нравишься.

— Знаю.

Она произнесла это обыденным тоном, как нечто само собой разумеющееся. Я чуть не остановилась.

— Знаешь?

— Разумеется! В смысле, это же очевидно, — ответила Оливия. — Он всегда торчал у кинотеатра, когда я работала. Не слишком хитро.

— Он хочет с тобой дружить и попросил, чтобы я вас свела.

— А ты?

— Не согласилась, но сказала, что он может за обедом помогать мне с математикой. И что, возможно, ты там тоже будешь.

Я буквально выплюнула последнюю фразу, не зная, как Оливия ее воспримет. К моему удивлению, ей, похоже, было все равно.

— Вот и я говорю, что он славный парнишка, — заметила она, пожав плечами. — Здесь ему тяжеловато приходится.

Я вдруг вспомнила ее слова о людях, с которыми есть что-то общее. Кто бы мог подумать, что Жервез входит в их число!

— Да, ты права, — согласилась я.

— К тому же он знает, что ничего серьезного между нами не будет, — продолжила Оливия.

— А ты уверена, что он знает?

Оливия остановилась и прищурила глаза.

— Что? Ты считаешь, что я не умею доходчиво объяснять?

Я покачала головой.

— Не считаю.

— И правильно. — Она снова зашагала вперед. — Нам обоим известны границы наших взаимоотношений. И пока нас обоих это устраивает, все в порядке, никто не страдает. Элементарно.

Элементарно, подумала я, как правила дифференцирования.