– Да, напоминает, – согласился Эндрю. – И что, значит, ты собираешься вычеркнуть меня из своей жизни и никогда больше не видеть?

Боль пронзила Лили с такой силой, что она была поражена. Никогда не видеть Эндрю? Это воплощение юной жизнерадостности и сексуальности.

Человека, который, несмотря на свою молодость, так ее понимает? Разве можно от этого отказаться? Она еще не отдавала себе отчета в том, насколько безраздельно он владеет ее душой и телом.

Ну почему же? – ответила она, ступая на песок. – Какое мне дело, почему ты решил меня найти? Ты сам сказал, что я могу взять от тебя все, что мне надо, вот я это и делаю.

– Лили!

Она остановилась и посмотрела на него через плечо.

– Завтра я хочу привести с собой Гуннара и Квинби, чтобы вас познакомить. Ты не возражаешь?

– Но ты же хотел немного подождать?

– Обстоятельства изменились.

Лили кивнула. Она и сама чувствовала, что в их отношениях что то принципиально изменилось в эту ночь. Расспросы Эндрю всколыхнули в ней слишком много боли, открыли раны, которые она считала давно зажившими. Но, причинив боль, Эндрю стал ближе ей эмоционально, ближе, чем после занятий любовью. Теперь Лили не вспомнит больше о том, что сделал с нею Бэлдор, без того, чтобы в памяти не возникла также и эта лунная ночь, когда она рассказала Эндрю о своем горе. Он сумел стать как бы частью ее прошлого, глубоко проникнуть в ее душу. Неужели он так проницателен, что предвидел результат? Легкость, с которой Эндрю читал ее мысли, заставила ее насторожиться.

– Так могу я их завтра привести?

– Как хочешь. – Лили быстро пошла прочь.

* * *

– Они так похожи, что их, наверно, принимают за брата и сестру, – сказала Лили, наблюдая, как Гуннар и Квинби играют с Кэсси в мяч. И Гуннар, и его жена были высокими, светловолосыми. Трудно было определить их возраст. Если в их волосах и были седые нити, то совсем немного. Новые знакомые с веселыми криками бегали по песку, перебрасывая огромный надувной красный мяч с такой энергией и живостью, что казались не многим старше Кэсси. – Они что, скандинавы?

Эндрю покачал головой, поднимая к губам стаканчик с кофе.

– Квинби действительно имеет шведские корни, но Гуннар – нет. Он из Гарвании. Лили озадаченно нахмурилась.

– Гарвания? Никогда не слышала о такой стране. Эндрю пожал плечами.

– Такой страны больше не существует. Соседнее государство, Саид Абаба, аннексировало ее двадцать лет назад.

– А, – с облегчением воскликнула Лили. – О Саид Абабе я хотя бы что то слышала. Это страна с тоталитарным режимом, которая вечно ведет пограничные споры с Седиханом и Тамровией, так?

– Так.

Взгляд Лили опять вернулся к троице, играющей неподалеку.

– Мне нравятся твои друзья, – сказала она искренне. – И они совершенно очаровали Кэсси. Я никогда не видела, чтобы она так быстро к кому то проникалась симпатией, вот разве только к тебе.

– Ничего удивительного. Квинби говорит, что Гуннар в душе так и остался ребенком. Он, по видимому, наслаждается игрой не меньше, чем сама Кэсси. А Квинби всегда обожала детей.

– А свои дети у нее есть? Эндрю кивнул.

– У нее сын, который учится в Марасефском университете в Седихане. Джед отличный парень.

– Каким отеческим тоном ты говоришь! Ты вряд ли намного старше его.

Рука Эндрю с силой сжала пластмассовый стаканчик.

– Ты опять стараешься представить меня этаким юнцом студентом? Я думал, что мы уже с этим разобрались. Зачем ты опять строишь барьеры между нами?

– Они и так существуют.