– Стрелы в спину, как с Атоном Вторым…

– Именно. И в этих случаях у герцогов появляется доступ в Храм. Не при вашем батюшке будь сказано…

Луис усмехнулся в ответ.

– Если бы мой отец услышал наш разговор, то решил бы, что я сошел с ума. Вместо просьб о деньгах, союзниках, наконец, вместо заключения выгодных нам обоим договоров – закопаться в пыльные книжки! Конечно, это безумие!

– Пф-ф-ф-ф-ф, – насмешливо протянул герцог. – А с чего вы взяли, что я готов заключать договоры?

– Я? Да помилуйте? Разве я хоть слово о них сказал? – изумился Луис.

Мужчины переглянулись и расхохотались.

Оба они отлично понимали, что любые договоры с Эттаном Давертом – ложкой на воде нарисованы. Просто потому, что Преотец не всегда глава Храма – за его спиной конклав. И решение о войне, например, принимать не Эттану, а конклаву. Потому что и Преотцы смертны, и со смертью Эттана все договоры станут недействительны. Потому что… а кто такой Эттан Даверт, чтобы с ним договариваться?

Карст – это понятно.

Герцог, древняя кровь, чуть меньше (или все же больше?) чем Король – на своей земле.

А Эттан?

Проходная пешка, которую хоть и вывели в ферзи, но как вывели, так и сожрать могут.

Луис и не догадывался, но во многом именно поэтому в супруги юному маркизу была выбрана Лусия.

Вроде бы и не пыль придорожная – дочь Преотца. Но и настолько считаться с ней, как с достойной сына партией, не обязательно. Пока она дочь Преотца – Лусию можно услышать. А как только…

Именно здесь и сейчас Луис осознал эту истину. Но на лице его ничего не отразилось.

Ни злость, ни гнев, ни желание немедленно забрать Лусию и уехать.

Вместо этого…

– А что считается проклятием крови? Я пару раз встречал эти слова, но не смог найти объяснений.

– Вряд ли вам были доступны серьезные источники, – усмехнулся Донат. – Преступление против крови потому так и названо. Отце- или матереубийство, убийство своих детей, предательство, причинение смертельного вреда своему роду, своей крови.

– Насколько я понимаю, Дион был сыном последнего Короля и… предал его? – сложил два и два Луис.

Донат медленно кивнул.

– Это древняя история. Очень древняя.

– А в отношении герцогов это действует? – поинтересовался Луис.

– Это действует даже в отношении простых людей. Только для них это… отсрочено. Но вы наверняка видели семьи под действием этого проклятия. Тех, чей род прервался?

Луис кивнул.

Видел, еще как видел.

– Для обычного человека срок действия проклятия может растянуться до двадцати лет и даже больше. Или пасть на его детей. В случае с нами, герцогскими родами, это будет быстрее. Год-два. Дион же…

Луис медленно кивнул. И вовремя прикусил язык, чтобы не спросить, как это действует по отношению к другим родам? Его-то это касалось непосредственно.

Луис читал, как герцоги отправились в Храм. Как плыли на лодках, как вошли в Храм, и самое главное – что произошло в Храме.

При красочном описании кончины Диона Луис даже поежился.

– Вы хотите сказать, что Водоворот находится под островом? Но разве такое бывает?

– Не знаю, тьер Луис. Не знаю. И молюсь, чтобы мне не пришлось этого узнать.

Луис перевел взгляд вслед за Донатом. И наткнулся на несколько строчек:

Не было ничего ужаснее в моей жизни, чем голодная ждущая пасть Водоворота, поглотившая самозванца.