– Я ни тот и ни другой. Но если вам угодно, моя фамилия – де Ларош, – заявил он с легким поклоном. – И земля, на которой стоит этот поселок, и большинство строений практически принадлежат мне.

Роми застыла, изумленно, разинув рот.

– Так вы и есть новый владелец поместья? – с глупой улыбкой спросила она. И вдруг до нее дошел смысл сказанного. – Постойте, выходит, вы и есть сын того человека, который довел Ла-Рош до состояния разрухи?

– Совершенно верно. Я приехал из Штатов, из Батон-Ружа, две недели назад. А месяцем раньше скончался мой отец, – сказал Клод с такой легкостью, будто речь шла о каком-то пустяковом событии. – Что касается запустения, царящего здесь, то оно и для меня по ряду причин стало шоком.

Так и не объяснив, что за ряд причин он имел в виду, Клод забрал ключ из дрожащих пальцев Роми, отпер дверь и отступил, пропуская свою спутницу вперед.

Невольно повинуясь его властному жесту, она ступила через порог и погрузилась в прохладу и полумрак помещения. На нее пахнуло сыростью и запахом трухлявого дерева. И в этих условиях долгие годы жила ее мать! На память Роми невольно пришли слова Клода о том, что безликая, но комфортабельная железобетонная коробка современной квартиры для многих здешних жителей показалась бы верхом мечтаний.

– Мама! – что есть силы, крикнула она. – Мама!!! Где ты?

Все та же гробовая тишина и могильный холод. Роми на ощупь нашла выключатель и зажгла свет.

И тут же вздрогнула.

– Какой ужас! – воскликнула она, обозревая окружающий хаос. – Кто устроил этот разгром?

– О чем вы? – спросил Клод, заходя в комнату вслед за нею и невольно присвистнув при виде открывшейся ему картины. – О-ля-ля! Вот это да!

Он поставил чемодан и рюкзак на пол и прошел вперед между опрокинутых стульев и разбросанных по всему полу вещей.

– А во всем виноват ваш отец! – запальчиво объявила Роми. – Стоит мне подумать, в каких условиях моей матери приходится жить...

– Эти три дома принадлежат ей лично, – процедил сквозь зубы Клод. – Так что с нее и спрос.

– Шутить изволите? – возмутилась Роми. – Чтобы моя мать согласилась жить в таких условиях? Да никогда! Вы поглядите: краска на стенах облупилась, занавески полиняли, и лет сто как не стираны, стулья... – Она помолчала и уже менее уверенно сказала: – Погодите, но ведь стулья не сама же она уронила?.. Я все поняла! С ней что-то случилось? О Господи!..

Клод пристально посмотрел на нее.

– Возможно, вы и правы, – сказал он зловеще. – И знаете, что я вам предложу: давайте искать ее вместе! Я не меньше вас заинтересован в том, чтобы она нашлась.

– Она?.. Нашлась?.. – пролепетала Роми. – Вы считаете, ее действительно нет в доме?

– И не только в доме, – сказал он с досадой. – Но и в поселке. А может быть, и во Франции. Нет ее, понимаете?! Сгинула, исчезла, испарилась!

– Испарилась? – шепотом переспросила Роми.

– Ну, это я фигурально выражаюсь, – уточнил Клод и жестко, с издевкой в голосе, добавил: – Думаю, она ударилась в бега, если вы хотите, чтобы я называл вещи своими именами.

– О-о! – вырвался из груди Роми тихий возглас.

– До меня, – продолжал Клод, – донеслись на днях кое-какие слухи, но я не придал им значения. Как выясняется, зря. Видите ли, я пытался согласовать с ней условия одной сделки... К сожалению, мы ни о чем не договорились, а теперь.