Настенные часы пробили половину одиннадцатого. Я надел пиджак, но перед глазами у меня стоял образ Жулии, я видел, как она выходит из гостиницы и направляется к дому.

— До чего же вы похудели, — заметила Элен. — Ну просто невероятно! Плечи, правда, на месте, а вот пуговицы придется переставить. Ну-ка, пройдитесь немного. Так что скажешь, Аньес?

— Скажу, что Бернар похож на ряженого. Можно подумать, что этот пиджак с чужого плеча.

— Ты просто несносна! Вечно ты все преувеличиваешь.

Они крутились вокруг меня, примеряя, прикидывая. Я же стоял как вкопанный, одинаково ненавидя обеих. Ведь если бы не эта идиотская женитьба, то мне не пришлось бы писать в Сен-Флу, и Жулия ни за что бы не узнала о моем появлении. А теперь суженая настоящего Бернара, которая могла бы составить его счастье, просто уничтожит меня… Я сбросил пиджак.

— Ну ладно, с вашего разрешения я, пожалуй, пойду.

— Подождите, Бернар! — воскликнула Элен. — Помогите мне перевернуть матрасы в бабушкиной спальне. Это минутное дело.

От нетерпения, ярости и страха я как идиот переступал с ноги на ногу. Мне казалось, что если бы я напряг слух, то непременно услышал бы шаги Жулии за окном. И тут мною овладело еще одно опасение: если я встречу Жулию на улице, то, разумеется, не узнаю ее. Значит, мне необходимо застать ее в гостинице. В противном случае меня позорно выведут на чистую воду, как только я вернусь. Бежать, и немедленно! Но Элен заявит о моем исчезновении. Стоит им только разговориться обо мне, как обман сам собою выплывет наружу. И кто знает, какие тогда обвинения посыпятся в мой адрес?

— Достань простыни, Аньес… Тяните со своей стороны, Бернар. Сильнее. Боже мой, ну до чего же вы неуклюжи! А еще называли себя ловкачом.

— Так вы говорите, она в гостинице на площади Карно?

— Да, это налево, сразу за поворотом.

— Ну все, я пошел, — сказал я. — Скоро одиннадцать.

— Обедать сегодня будем в половине первого, — бросила мне вдогонку Элен. — Не опаздывайте!

Я кубарем скатился по лестнице и что есть мочи побежал к набережной. Прохожих на улице было довольно много, и я пытался всматриваться во всех брюнеток, помня, что Жулия немного старше Бернара и лицом — типичная овернка. Правда, я точно не знал, что именно следует под этим подразумевать. Итак, с чего начать?.. Прежде чем объяснить ей, что я назвался именем ее брата, наверное, придется сообщить о гибели Бернара. Хорошенькое начало, нечего сказать. В моем распоряжении было немногим больше часа, за это время нужно было успеть описать свое положение и завоевать ее расположение. Выбора у меня не было — если мне не удастся все уладить, я пропал. И потом, какие силы в мире могут помешать Жулии расплакаться, когда она узнает о смерти Бернара? Она приехала к Элен веселой и улыбающейся, а со мной вернется побледневшей и с красными от слез глазами. Вся эта затея показалась мне невероятно глупой. Я даже не знал, зачем я продолжаю идти по направлению к гостинице, до такой степени моя беспомощность представлялась мне очевидной. Пройдя перекресток, я увидел вертикальную вывеску: «Гостиница „Бресс“». Она там! В полнейшем замешательстве я остановился у входа. Итак, я буду убеждать ее в том, что Бернар приказал мне назваться его именем… А вдруг она почувствует фальшь и не поверит мне? Ну а если я начну рассказывать ей, что хотел таким образом скрыться от преследующего меня прошлого — прошлого избалованного, капризного и несчастного ребенка?.. Если я расскажу, как моя жена тонула у меня на глазах, а я умышленно не стал ее спасать? Если я признаюсь ей во всем, во всем… в своих самых глубоких переживаниях, в робких попытках творчества, в своих сомнениях и своем убожестве — одним словом, во всем?.