Когда же ее все-таки пустили во дворец, в большом тронном зале, освещенном пятью десятками факелов, собрались три сотни вельмож в роскошных одеждах.

Чтобы убедиться в искренности ее намерений, дофин смешался с толпой придворных, а одному из них велел одеться в его платье. Жанна робко вошла в зал и сразу же увидела будущего короля. Она направилась прямо к нему, упала к его ногам и обняла его колени.

— Благородный дофин, — сказала она, — мое имя Жанна, но зовут меня Дева. Бог послал меня к тебе, чтобы возвестить, что ты будешь помазан и коронован в городе Реймсе и станешь наместником небесного царя на престоле Франции.

Однако будущий король Карл не спешил с ответом. Он всегда испытывал сомнения в том, что Карл VI действительно был его отцом. Его мать, Изабелла Баварская, отличалась распутством и имела множество любовников.

Тогда Жанна сказала ему:

— От имени Господа нашего Иисуса Христа говорю тебе, что ты — законный наследник престола и истинный сын французского короля. Все это необычайно волновало Йолу! В своем воображении она видела Жанну как живую и молила Господа дать ей мужества, чтобы управлять замком так, как Карл правил страной после своей коронации. Впрочем, серьезность этих мыслей позабавила ее, и Йола, выбросив их из головы, вновь принялась разглядывать долину реки Эндр.

Боже, как прекрасно вернуться домой, проведя целый год в школе-пансионе под Парижем после смерти отца.

Тогда она не могла сразу вернуться в замок: некому было ее сопровождать. Но теперь, когда ей исполнилось восемнадцать, бабушка оставила виллу в Ницце, где проживала до сих пор, и на время переехала в родовое имение Богарне.

Было начало мая, и уже раскрылись почки растений, обвивавших террасы перед замком. Роскошнее всех расцвела ярко-красная глициния, а желтые нарциссы, гиацинты, цикламены и анемоны составляли потрясающую мозаику. На фоне стен замка особенно выделялись розовые и белые камелии, а цветущие яблоневые сады превратили долину поистине в сказочное царство.

Когда Йола в своем маленьком кринолине шла через двор к каменным ступеням, которые вели к высоким входным дверям, она сама напоминала нежный розовый цветок.

В год открытия Парижской всемирной выставки знаменитый модельер месье Ворт упразднил большой пышный кринолин, некогда столь любимый императрицей Евгенией, и ввел в моду кринолин маленький и более короткий.

Буквально в одночасье полукринолин приобрел бешеную популярность, однако платья до сих пор носили поверх небольших фижм, украшая массой драпировок, рюшей и оборок. Теперь портнихам приходилось трудиться целыми днями напролет, и простой наряд нового покроя стоил баснословных денег — тысячу шестьсот франков.

Перед возвращением домой Йола купила себе несколько платьев. Цены повергли ее в ужас. Шляпки размером не более суповой тарелки носили поверх высокой изысканной прически и локонов, и стоили они сто двадцать франков! Юная графиня решила, что нельзя тратить такие огромные деньги на женские прихоти.

Вместе с тем она знала, что ни одна из экстравагантных парижанок, искательниц всевозможных удовольствий, даже слушать не станет о столь радикальных идеях, как экономия.

И все же она купила все необходимое исходя из соображений практичности и бережливости.

Зная, что после смерти отца она сказочно богата, Йола при этом была достаточно разумна: прежде чем потратить огромные деньги на вещи, которые по возвращении домой ей, возможно, больше никогда не понадобятся, она должна решить, как жить дальше.

Впрочем, Йола не сомневалась, что бабушка как человек, умудренный жизнью, захочет, чтобы она пожила в Париже, стала выезжать и конечно же была принята во дворце Тюильри.

Правда, аристократы Старого режима вроде вдовствующей графини Богарне не слишком жаловали императора и его венценосную супругу, считая их выскочками.