Кати не хотела грустить, поэтому не пошла встречать гостей – занималась столами, музыкантами, проверяла карточки и подачу блюд. Она пряталась за своими делами от неприятных мелких уточнений: «а, это сестра виконтессы, ведет хозяйство», «леди Абермаль, старая дева, помогает сестре по дому» и прочих слов, царапающих сердце. А еще Катарина… прощалась с домом. Разглаживала незаметные складки на салфетках, поправляла портьеры, в последний раз любовалась резьбой балкончика для музыкантов в бальном зале. Впитывала ту красоту и роскошь, которые в скором времени станут ей недоступны.

Когда зазвучала музыка, Кати бросила последний взгляд на накрытые столы и незаметно появилась в бальном зале. Виконт и виконтесса уже покинули свой пост на лестнице и теперь кружились в первом танце, давая гостям возможность полюбоваться собой. Леди Абермаль тоже любовалась.

Когда в круг потянулись другие пары, к ней подошел седой, но еще бодрый старичок и вежливо, с улыбками пригласил на кадриль. Катарина с радостью согласилась. Барон Штейзен был любителем танцев, а его супруга – крупная дама в зеленом шелке – предпочитала проводить время среди болтающих матрон. Они весело прыгали, поворачивались, дрыгали ногами и раскланивались. Кати раскраснелась и, забыв про скромность, веселилась от души. Пунш, танец с лихим, но бедным гусаром, короткая беседа с матушкой и ее подругами – Катарина наслаждалась вечером не меньше, чем Илена.

Когда гости начали разъезжаться, она оставалась в зале, продолжая котильон. «Пусть плащи и накидки найдут без тебя, детка», – сказала ей матушка, понимая настроение старшей дочери лучше многих.

Праздник закончился. Поднимаясь в спальню, леди Катарина нашла еще один плюс в своем отъезде – теперь ей не придется следить за уборкой рано утром. Даже утренний бульон и чай теперь не ее забота! Весело покрутившись вокруг себя, Кати вошла в спальню, разделась, обтерла утомленное тело заранее приготовленными полотенцами и легла спать.

Утром она спокойно вызвала камеристку, оделась в дорожное платье и приказала снести чемоданы вниз.

– Подайте завтрак в малой столовой. Обязательно бульон с перцем для виконта и чай с мятой для виконтессы, – все же распорядилась она, проверяя, хорошо ли привязаны бирки.

Ей самой кусок не лез в горло, но она заставила себя налить чай, взять ломтик ветчины и булочку. Когда леди Абермаль уже допивала чай, внизу послышались голоса – приехали родители, чтобы забрать ее.

– Мама, отец! – Катарина с легкой улыбкой встретила их, предложила чай, в общем, вела себя как обычно, и матушка расслабилась.

– Мы хотели бы попрощаться с Иленой, – леди Абермаль старшая с удовольствием выбрала кусочек сыра, полила его медом и съела, запивая чаем.

– Она, наверное, еще спит, но я сейчас отправлю к ней камеристку! – пообещала Катарина.

Служанка ушла, а через несколько минут прибежала обратно и доложила:

– Миледи, леди Илене плохо!

И мать, и Кати поспешили в спальню к виконтессе и обнаружили ее бледную, почти зеленую, обнимающую ночной горшок.

– Илена, что с тобой, детка? – леди Абермаль подала младшей дочери стакан с водой, потрогала лоб, обняла и покачала головой: – Надо позвать лекаря! Ты вся горишь! Неужели выходила на балкон в открытом платье без шали?

– Что вы, матушка, – выпитая вода запросилась наружу, и леди Бомон говорила с длинными паузами, – вы же сами приучили нас всегда накидывать шаль!

– Тогда что с тобой? Ты не пила, закуски были свежие! Срочно доктора! Мы немного задержимся, подождем его вердикта.