Он делал это вдумчиво и тщательно. На мой негодующий вопль «оленёнок» улыбнулся с осознанием собственного превосходства.

– О, недоучка Фанни Функе из Ахима под Бременом, похоже, любит безвкусные занавески!

Я возмутилась ещё больше: все портьеры и подушки на этаже были сшиты из замечательного тёмно-красного бархата, расшитого матово-золотыми птицами и цветочными гирляндами. Если осторожно погладить эту ткань кончиками пальцев, казалось, что портьера гладит тебя в ответ.

Даже неспециалисту было понятно, что они дорогущие, пусть даже за давностью лет бархат слегка выцвел.

– И вообще, разве в твои обязанности не входит поддерживать чистоту и порядок в отеле, горничная-практикантка Фанни Функе с дурацкими веснушками? – спросил Дон. Дело в том, что позавчера меня ещё не определили в няни, тогда я находилась в ведении службы уборки номеров.

– Как ты думаешь, какую сумму мой отец потратит в отеле в этом году? И как ты полагаешь, кто скорее вылетит отсюда – ты или я? На твоём месте я бы порадовался, что портьеры испачканы шоколадом, а не чем-нибудь похуже, и постарался бы побыстрее отчистить пятна прежде, чем фрейлейн Мюллер снова соизволит устроить тебе нагоняй. (Откуда он только брал подобные выражения? Даже моя бабушка таких не употребляла!)

– На твоём месте я бы поскорее убралась отсюда, чтобы не получить метёлкой по попе! – запальчиво воскликнула я, а Дон с торжествующей ухмылкой неторопливо направился прочь. Гостиничной кастелянши фрейлейн Мюллер я боялась больше, чем его. И, оттирая щёткой шоколадное пятно с бархатной портьеры, я действительно ощущала в некотором роде благодарность за то, что отчищать пришлось шоколад, а не что-нибудь похуже.

– Кое-кому из нас сейчас точно влетит, – теперь заявил Дон, в очередной раз лизнув мороженое. – Ты флиртовала с Яромиром Новаком, тридцати восьми лет, с усами, вместо того чтобы смотреть за детьми. Я могу это засвидетельствовать.

– Ничего не флиртовала! – немедленно возразила я. – Я просто быстренько помогла Яромиру распутать ёлочную гирлянду. Это входит в круг моих обязанностей.

В конце концов, в этом отеле я была не только няней. В перечне обязанностей гостиничной практикантки, которые я выполняла, значилось выражение «девочка на побегушках» и «универсальная занятость».

Дон покачал головой:

– Ты улыбнулась, заправила за ухо прядь волос и откинула голову назад. Всё это жесты, призванные привлечь внимание противоположного пола в брачный период.

– Чушь какая! – гневно сказала я. – Яромир для меня слишком стар, а ещё у него в Чехии жена и дети, которых он очень любит. – Даже если бы он был на двадцать лет моложе и не женат, я бы всё равно ни за что не стала с ним флиртовать. Я вообще никогда не флиртую. Меня бросало в дрожь от самого слова «флирт». Фу!.. – И вообще… – Я захлопнула рот.

Дон даже не пытался скрыть злорадство, пока я с возмущением оправдывалась. Это ясно доказывало, что я принимала его слова всерьёз. А ведь именно этого я ни в коем случае не хотела ему демонстрировать.

– Ну так что? Ты видел, куда побежали близнецы? – угрюмо спросила я.

Дон немедленно изменил тактику:

– Я даже знаю, где они спрятались. – Он одарил меня доверчивым взглядом, обаянию которого позавидовал бы диснеевский Бэмби. – Я открою тебе этот секрет, если ты попросишь как следует.

– Пожалуйста, – попросила я, понимая, что это ничего не даст.

– Скажи: «Пожалуйста, дорогой Дон», – потребовал мальчишка.

– Пожалуйста, дорогой Дон, – повторила я скрепя сердце.

Дон снова расхохотался:

– Я открою другой секрет – секрет, почему из тебя никогда не выйдет няня! У тебя просто недостаточно педагогического авторитета.