– Кто перестал? Куда пускать? – опешила я. – Они что же… они… вместе?

– Нет, они порознь. Она ему надоела. – Тут Эд, кажется, вспомнил, что говорит с супругой Хакарка, стыдливо ойкнул и наигранно прикрыл рот широкой мозолистой ладонью. – Прости, тебе, наверное, неприятно слушать о любовных похождениях мужа.

– Я… мне абсолютно все равно, – шепнула едва слышно. – А много их еще?

– Сколько захочет, – пожал плечами собеседник и тут же зашипел от боли. – У-у-у, гадство.

– Рана болит? – спохватилась я. – Позвать помощь?

– Только не эту живодерку, она и так надо мной знатно поиздевалась.

– Кто?

– Ахра, – выплюнул Эд. – Чтоб ее крафт забодал. Не женщина, а зверь!

– Она же лекарь.

– Ты разве не видишь, какую боль я испытываю? – покачал головой Эд. – Была б она лекарем, я бы сейчас успокаивал Ганну в тени друвоцвета, залечивая ее душевные страдания… – Тут он заметил мой ошарашенный взгляд и, прокашлявшись в кулак, быстро закончил речь: – По-всякому залечивая, в общем. А не сидел бы здесь с тобой, истекая кровью.

– Но у вас нет крови.

Эд уставился на меня, словно впервые видел. Задумчиво осмотрел сверху вниз, потом покачал головой и проговорил:

– А у тебя чувство юмора, как у Хакарка, знаешь? Не зря говорят, что боги не спят, они пары подбирают.

– Я не слышала такого выражения. У нас говорят «Боги шельму метят».

– Одно другого не исключает, – хмыкнул Эд.

Я хотела уточнить, что он имеет в виду, когда в шатер вошел Хакарк.

– Ты здесь, – не спросил, утвердительно произнес он, глядя на моего собеседника. – Как рана?

– Болит, – ответил Эд, ни капли не удивляясь появлению моего супруга.

– Сочувствую, – проговорил Хакарк без тени жалости в голосе. – Поговорим.

И снова это не было вопросом.

– Как скажешь, – хмыкнул мой новый знакомый.

– Не здесь. В твоем шатре.

– Жаль, я только пригрелся, – разочарованно протянул Эд и кинул на меня странный взгляд, полный одновременно и наглости, и веселья.

Я совершенно не понимала, что происходит, но от своего спасителя почему-то заведомо не ждала ничего хорошего, поэтому отодвинулась чуть дальше и нахмурилась.

– Эд! – с нажимом сказал супруг. – Я жду.

– Прости, прости, засмотрелся.

– Я подарю тебе ее портрет.

Улыбка Хакарка напомнила мне оскал зверя перед нападением.

– Уверен, художнику не удалось передать всю прелесть и наивность этого создания, – прокряхтел Эдвард, поднимаясь и баюкая левую руку. – Тирэн уже доложил тебе про ягодки? Такая забота…

– Поговорим у тебя, – мотнул головой супруг и выпустил собеседника первым, слегка задержав на мне настороженный взгляд.

Я тут же вспомнила о нашей ссоре, демонстративно задрала подбородок повыше и отвернулась в сторону. Полог вернулся на место, оставляя меня одну.

Как только я осталась одна, пришло облегчение. Хотелось обдумать все, что произошло за этот безумно долгий день. Матушка настоятельница часто говорила нам: «Каждый вечер, после молитвы, припомните все, что свершили, и дайте оценку своим поступкам. Если случилось плохое – не жалейте о содеянном. Было и прошло. Но взвесьте сказанное и сделанное, сделайте выводы и учитесь на собственных ошибках».