– Да, наверно, она. Потому ее и нет нигде рядом. Оставила свою визитную карточку, но не понимаю, что она пыталась вам сказать. Что вы собираетесь делать с этим чучелом?

Мне вспомнился тот окаменевший от ужаса мальчик, просыпавшийся среди ночи с колотящимся сердцем, еле переводя дыхание, – спасшийся, но едва-едва. Звук того, как волк бежит сзади, быстро-быстро, проводя ножом по вилке – вжик-вжик-вжик – всего в нескольких дюймах, крича: «Я тебя СЪЕМ!» Хохоча тем ужасным мультяшным смехом. Никакой дьявол из преисподней не может напугать нас больше, чем демоны детства, мультяшные волки или что-то еще в этом роде. В детстве наши уязвимые места намного больше. На нас нет брони.

– Ха! Вы хотите оставить его?

– Нет! Можно выбросить его здесь?

– В этом нет нужды.

Она положила руку на ветровое стекло напротив пассажирского сиденья, и Ниско поблек и стал постепенно исчезать. Потом, в последний момент, когда он уже превратился в колеблющееся темное пятно, раздалось громкое ХЛОП! – и ветровое стекло изнутри забрызгало кровью.

* * *

Я не слышал о них три дня. Я пытался, насколько возможно, продолжать обычную жизнь, но это был абсурд. Бог, и Смерть, и Благоразумие приходили ко мне и усаживались за стол. Они хотели поговорить, у них были планы на меня. Мне что, следовало делать вид, будто это не они, и выслушивать их речи как очередное деловое предложение?

Как я разберусь с Аннеттой? Какие еще испытания придется мне пройти, если я сумею все-таки разрешить конфликт с ней? Что происходит, если удается пройти испытания? Спускаются ангелы и уносят на небесную башню? А есть ли там ангелы? Нужно было спросить у Бини: ангелы существуют?

Можете представить себе кого-нибудь в своей жизни, кто мог бы убедительно ответить на этот вопрос?

Мне по-прежнему было неспокойно и тревожно. Но занятия я вел хорошо, на своих семинарах я прямо-таки пел вопросы и ответы, студенты внимали затаив дыхание. Одна девушка, остановив меня в коридоре, спросила, отчего я сегодня в таком приподнятом настроении. Я расхохотался, как гиена. В приподнятом настроении? Деточка, если бы ты знала!

Однажды вечером позвонила Нора и сказала, что порвала со своим мультипликатором и теперь гуляет с пилотом лайнера. Непостоянство и неразборчивость моей дочери много лет были моей занозой, и мы не раз ругались из-за этого и вообще из-за ее стиля жизни. Но на этот раз мы серьезно и подробно обсудили причину ее решения сменить дружка. В конце разговора возникло умиротворенное молчание, а потом Нора сказала:

– Спасибо, папа.

– За что?

– Что отнесся ко мне серьезно.

– Дорогая, я отношусь к тебе серьезно с самого твоего детства.

– Нет, ты часто обращался со мной как со студенткой, от которой ожидал чего-то великого, но которая в конце концов тебя разочаровала.

– Нора!

– Это правда, папа, но выслушай меня. Постарайся услышать, что я говорю. Сегодняшний разговор был не таким, как другие, он был действительно особым. Впервые на моей памяти я почувствовала, что ты меня слушаешь и тебе действительно это интересно. Не нужно меня хвалить, папа. Я больше не прошу этого. Я хочу лишь, чтобы ты меня любил и выслушал, как я живу.

Когда она повесила трубку, я пошел к Роберте, которая слушала с другого аппарата.

– Она сказала правду? Я действительно был все эти годы таким паршивым отцом?

– Не паршивым, Скотти, но строгим и часто каким-то отстраненным. Ты много лет очень давил на девочку. Мы уже говорили об этом. Джеральд родился, когда Норе было двенадцать, помни.