Доменико услышал вздох и увидел, как она возится с Вито. Он тут же пересадил ребенка себе на колени.

— Дай его мне. Он тебя утомил. Тебе лучше отдохнуть в своей комнате, прежде чем за ужином ты познакомишься с остальными членами моей семьи. Не бойся, — добавил он, взглянув на ее встревоженное лицо, — уверяю тебя, они все люди.

Доменико сочувственно улыбнулся, и сердце Кэролайн дрогнуло, когда их взгляды встретились. Он держал Вито с нежностью, свойственной почти всем итальянским мужчинам в обращении с детьми, и она подумала, каким бы замечательным отцом он был. Если бы…

Кэролайн рассердилась на себя за эти мысли, быстро поднялась и позвонила, чтобы Эммануэль проводил ее в комнату. Все ее тело было влажным и липким от жары, и ей не терпелось принять прохладный душ и немного отдохнуть перед ужином, который устраивали в их честь.

Эммануэль появился в комнате в сопровождении Аделины, которая протянула руки к Вито.

— Я буду заботиться о нем, синьор Викари. Детскую уже приготовили для малыша. Как прекрасно, что в доме опять появился ребенок! Да, Эммануэль?

— Ты права, Аделина, но, пожалуйста, помни, что его нельзя баловать так, как ты баловала его отца и дядю.

— Я их баловала? Ах ты старый негодник! Это ты баловал их, — негодующе возразила Аделина.

Когда они вышли из комнаты, продолжая шутливо препираться, Доменико подал Кэролайн руку и повел к двери:

— Идем, я провожу тебя в твою комнату.

С легким трепетом она последовала за ним. Когда Доменико открыл дверь, Кэролайн невольно вскрикнула от удовольствия.

Она стояла на толстом голубом ковре, простиравшемся от одной стены до другой. Мебель была из светлого, с серебристым блеском дерева с узорными серебряными ручками ящиков и шкафа. Вдоль одной из стен стоял огромный гардероб, и, когда Кэролайн распахнула его, внутри она увидела обширное освещенное пространство. Огромные окна, завешенные шторами того же оттенка, что и ковер, шли от пола до потолка, и за каждым был маленький балкончик. В центре комнаты стояла изящная кровать, покрытая нежно-голубым покрывалом. Серебристо-голубую гамму то тут, то там нарушали вкрапления нежно-персикового цвета. Такого же оттенка была изящная лепнина на потолке, а в двух массивных серебряных вазах стояли чайные розы, распространяя по комнате приятный аромат.

Сказать, что Кэролайн была ошеломлена, — значит ничего не сказать.

— Доменико! — только и смогла она прошептать.

— Тетя Рина оказала тебе большую честь, Кэролайн, — сухо заметил он. — Насколько я помню, эта комната предназначена только для самых дорогих гостей. Получить ее в постоянное пользование — большая честь, потому что тетя много раз отказывала даже членам семьи.

— Значит, она просто еще не считает меня членом своей семьи?

— Вовсе нет. Это значит, моя милая, что она считает тебя самым почетным членом.

Кэролайн взглянула на него сияющими глазами. Если бы ею дорожил один Доменико, это было бы счастьем, но если ею дорожит его семья — то и это не хуже.

Кэролайн подошла к окну и шагнула на балкон. Она с удивлением заметила, что окна ее комнаты выходят в сад, и радостно подумала, что это отличное место для игр Вито.

— Это твой единственный дом, Доменико? — задумчиво спросила она. — Я хочу сказать, у тебя есть собственное жилье или ты все время живешь с тетей?

— У меня есть вилла в горах, куда мы перебираемся в сильную жару. Обычно тетя Рина живет там в это время года, но после смерти Вито она остается тут, поближе к остальной семье. У меня никогда не было желания обзавестись собственным домом, потому что мне приходилось много ездить. Здесь, в Риме, делами занимался Вито, но, поскольку его больше нет с нами, придется все изменить.