|
Веник, расставив ручищи, восседал за рулем своего «харлея», громадный, как монумент Александра Второго на владимирском тяжеловозе, и смотрелся на мотоцикле представительнее многих автомобилистов. Был он с мотоциклом как единое целое — настоящий кентавр. Ехал он осторожно, как я потом поняла, но тогда мне с непривычки казалось, что мы несемся сломя голову. И мне это нравилось! Закутанная своим новым приятелем в большой кусок полиэтилена поверх брюк и куртки, я притаилась за его неохватной спиной, уцепившись за карманы его косухи, потому что дальше руки мои не доставали. Мне было неожиданно спокойно и тепло… даже странно. Только шлем мешал с непривычки, но Веник сказал, что он мне велик, и он потом подберет поменьше.
Мы вызывали интерес, нам махали руками, сигналили, а наше появление на ступенях казино можно было с полной уверенностью назвать фурором. Представьте себе громадного седого байкера, бряцающего подковами, в заклепках и коже, держащего за руку миловидную особу старше… э-э… тридцати лет… да и сорока… и пятидесяти, черт возьми, тоже старше! Я едва доставала ему до плеча, но это меня мало беспокоило. Потому что этот гигант полчаса назад держался за меня обеими руками и трясся, как осиновый лист на ветру, когда мы спускались с ним по ступенькам темной лестницы. У него и вправду с головой было не в порядке, но Веник заверил меня, что ездить не боится, и сознания на полном ходу тоже пока еще не терял. Никакого казино не надо! Настоящая русская рулетка! Нам выделили отдельный столик, достаточно далеко от круглой сцены с шестами и клеткой, как в зверинце. Представление как раз началось, и я, наконец, смогла удовлетворить свое любопытство и самолично лицезреть это растлевающее зрелище. Поначалу мне было несколько неловко — то же мне… старая извращенка. К тому же на Веника все откровенно пялились. Потом, когда вышли девушки, внимание перекочевало на них и я смогла спокойно разглядеть присутствующих и зал. Не могу сказать, что сам стриптиз меня чрезмерно увлек. Но зато я поняла! Я почувствовала! Я теперь знаю, зачем на такие зрелища таскаются зрелые женщины и что они в нем находят. Чтобы это понять, надо смотреть не только на сцену, но и в зал, на мужчин. Понимаете… это зрелище женской силы. Женского всевластия, если хотите. Нечто такое древнее, животное… так что клетка, шесты и прочие аксессуары зверинца, поначалу выглядевшие вульгарными, оказались по ходу представления вполне уместны. Женщины-зрительницы благодаря всему этому набираются уверенности… первобытной магии, что ли. Нет, нам обязательно надо посещать стриптиз. Ведь настоящая женщина сильна вследствие слабости сильного пола к слабому, и слабость эту надо питать, растить и укреплять. К величайшему моему удивлению, Веник на сцену почти не смотрел. — А, подумаешь, соски… — пренебрежительно махнул он рукой в самом начале, и почти все время не спускал глаз с меня. Я проверила — только он один во всем зале был увлечен мной! Это было необычно… и приятно, черт возьми! Но я ни на минуту не забывала, зачем мы здесь. Улучив момент, я подозвала какого-то очкастого менеджера из обслуги зала и вальяжно, специально картавя, поинтересовалась: — Почему они у вас такие… топорные? Двигаться не умеют, у шеста ноги поднимают, как Жучка у забора… — Что вы, мадам! — вышколенно прогнулся он, сверкнув очками. — У нас танцовщицы все с дипломами! К тому же они проходят дополнительную подготовку в нашей школе танцев! — Это на Лиговке? — безразлично поинтересовалась я. — Нет, кажется, в СКА… У нас танцподготовкой занимается Валерий Ефимович… я могу его пригласить. — Незачем, — отмахнулась я, видя, что Веник проявляет излишнее любопытство, прислушиваясь к нашему разговору. |
