— Пока не могу себе этого позволить, даже если она будет согласна, — последовал практичный ответ. — Да и моя комната не так уж велика для двоих. — Он посмотрел ей в глаза. — Это был бы выход из положения. Если ты не собираешься переезжать, тогда, конечно, не о чем и говорить. Я могу спросить у миссис О'Киф, собирается ли кто-нибудь из ее постояльцев найти другое жилье…

— Ну конечно, можешь. Спокойной ночи, Филипп.

Когда он ушел, Керри долго лежала, с тоской уставившись на потолок. Нет нужды говорить себе, что ничего не изменилось. С этого момента она была предоставлена самой себе. Нет, Филипп по-прежнему будет оставаться ее другом, но легкость в их отношениях ушла в прошлое. Не будет больше болтовни за чашкой кофе по ночам, когда они сидели на кухне в пижамах и халатах. Джоан, по всей видимости, не та женщина, которая одобрит или поймет такие отношения.

Ну а что насчет комнаты? Может быть, это слишком эгоистично с ее стороны — оставаться здесь, когда она могла бы позволить себе переехать в центр Лондона, в то время как Джоан такая роскошь не по карману? Конечно, Филипп мечтает, чтобы девушка, в которую он влюбился с первого взгляда, жила с ним под одной крышей. К тому же это будет полезно для них обоих — если они ошибаются в своих чувствах, то быстрее это поймут.

Вздохнув, Керри сказал себе, что ей все же придется поискать другую квартиру — ради Филиппа и его счастливого будущего.

Первое, что девушка увидела, подойдя к театру на следующее утро, был синий «ровер». Райан провожал Паулу, одетую в брюки, к входной двери. Керри быстро спряталась за колонной — ей не хотелось, чтобы ее увидели эти счастливые, успешные и уверенные в себе люди. Она мысленно досчитала до ста и, решив, что у них было достаточно времени, чтобы пройти внутрь, сама шмыгнула в вестибюль.

Как и в прошлый раз, сцена была слабо освещена репетиционными лампами. Райан и его спутница прошли мимо актеров, увлеченно обсуждавших последние детали постановки, и присоединились к Уоррену Тренту, который сидел в первом ряду зрительного зала. Несмотря на гул голосов и редкие взрывы смеха, в театре царила холодная, замороженная атмосфера — эта пустота скоро должна была заполниться строками великого Шекспира.

Керри остановилась в нерешительности за кулисами. Она чувствовала себя очень одинокой. И вдруг увидела Лиз, беседовавшую с… Ну да, это был Адриан. Теперь и Лиз ее заметила, шепнула что-то своему компаньону, и они оба двинулись к тому месту, где стояла Керри.

— Адриан как раз спрашивал меня, куда ты пропала, — весело прощебетала Лиз. — Ты только что пришла или уже успела побывать в гримерной?

— Только что пришла.

— И тут же ретировалась за кулисы, — усмехнулся Адриан. — Почему ты сбежала от меня вчера вечером?

— Я не сбежала, просто решила избавить тебя от беспокойства, вот и все.

Он рассмеялся:

— Лапушка, если бы ты доставила мне какое-либо беспокойство, я не стал бы тебе это предлагать. Я не способен на жертвы ради кого бы то ни было.

— Охотно верю, — кивнула Керри и улыбнулась обоим: — Лиз, как ты думаешь, успеем мы пробежать нашу сцену вместе перед началом репетиции?

— У вас в распоряжении восемь с половиной минут, — сообщил Адриан, посмотрев на часы. — Уоррен всегда начинает вовремя.

Точно через восемь с половиной минут, когда все собрались, режиссер пригласил на сцену участников первого акта. Все, что он создаст в эти первые дни, станет основой, на которой будет построен окончательный вариант спектакля.

Уоррен Трент никогда не ограничивался изучением пьесы на бумаге и не боялся вносить изменения в свой первоначальный план постановки.