Дома нас ждал сюрприз. Неприятный. Заплаканная Света сидела в кухне, то и дело вытирая нос маминым полотенечком для рук. Яна и Захар мирно спали в зале. Когда мы вошли, кинетичка вскинула взгляд опухших глаз и прорыдала:

— Спят! Не разбудить… Зелья эти… Прокля-а-тые!

И снова принялась реветь.

Я бросилась к ребятам. Пульс прощупывался свободно, но очень медленный. Дыхание щекотало подставленную к носу ладонь. Живые, но, к сожалению, абсолютно беспросветно уснувшие. К битве непригодны, отказать!

В кухне Агей осторожно понюхал содержимое двух кастрюлек, спросил у Светы:

— Что варили?

— Одно жгучее, второе парализу-ующее! — икнула она, жалобно глядя то на меня, то на волка.

— А ты как цела осталась?

— Я в ванную пошла-а… Ресница в глаз попала… А когд вернулась — они уже… вот…

— Та-ак! — зловеще протянул Агей и вылил оба зелья в раковину. Булькнув, они с лёгким дымком исчезли в канализации. Агей нахмурился и повторил:

— Так. Минус двое. Это плохо. Зелье накрылось. Это ещё хуже. Придётся импровизировать. У кого какие предложения?

— Ну… — нерешительно начала Света, — я могу нейтрализовать… Ударить и отбросить.

— А я поселю в их мозги няшных котят, — мрачно пошутила я.

— Надо было попросить у Неверы десяток ребят, — с досадой стукнул кулаком по столу Агей. — А теперь нас только трое. Плюс Алим и Набиля — пятеро. Чудесно!

Глава 21. Огонь, вода… А где медные трубы?

Из нас троих, маявшихся у автобусной остановки, была спокойна только Света. Относительно спокойна. Она грызла ногти, отчего мне хотелось придушить её. Останавливало только то, что сама я наверняка выглядела ещё хуже. Дизайнерский пиджачок жал в плечах, а туфли уже успели натереть пятки. К тому же они совершенно не подходили к старой папиной сумке с клапаном. Я отыскала этот раритет на вешалке под маминой дублёнкой. Папа брал удобную, немаркую сумку на работу, пока не купил модный планшетник. В раритете прекрасно поместился другой раритет — старинный фолиант. Но ансамбль смотрелся ужасно. Маруся бы скривилась от подобного диссонанса. Радовало одно — она, скорее всего, не увидит меня в этом наряде…

Агей притопывал на месте, словно ему было холодно. Вечерний воздух был полон влажной жары, наверное, скоро загремит гроза. Раскаты грома были даже слышны издалека, хотя возможно, это был проходивший мимо поезд… С другой стороны — откуда на Немиге поезд? Или метро так грохочет из-под земли? Как апокалиптический монстр, оно пробивает путь в толще земли? Бррр, какое неприятное видение…

Алим подъехал на чёрном Форде весьма поцрапанной модели. Не сравнить с его прежней машиной, безвозвратно утерянной в аварии. На пассажирском сиденье хмурилась Набиля в сером брючном костюме. Сам Алим был строг и собран, словно боксёр перед рингом. Он вышел, припарковавшись на свободном месте, оглядел нас и спросил с лёгкой иронией:

— Нас не должно быть больше?

— Непредвиденные обстоятельства, — нервно бросил Агей. — Идём укороченной группой.

— Зелья?

— Пропали. Вот она, — Агей махнул в сторону Светы, — кинетичка. Начинающая, но что есть.

Алим переглянулся с подошедшей сестрой и кивнул:

— Ладно, прорвёмся.

Хотя в глазах его, в появившихся на миг вертикальных зрачках, можно было ясно прочитать сомнение в успехе этого похода.

Перед Роял-плаза меня начало колотить. Как в ознобе. Ощутимо. Такое впечатление было, что всё пошло наперекосяк и живыми нам уже не выбраться.