Перед отлётом Шон нас замаскировал. Точнее, поиздевался. Главная примета Ри — серебристые, похожие на распахнутые журавлиные крылья, пряди, растущие с макушки, стали обычными, коричневыми. Ярко-зелёные глаза посерели. Руки погрубели, украсившись цыпками и обломанными и обгрызенными ногтями. Меня особо не трогали, я и так была страшненькой, только тоже сделали сероглазой и превратили в мальчика лет двенадцати. Сильнее всех пострадали красавцы Элдред и Аскани. Шон поставил кронпринца Мириндиэля и отпрыска герцогов Сайгирн рядом, критически оглядел, фыркнул. Обошёл кругом. Проходя сзади, махнул ладонью. Волосы обоих, бывшие до того почти до талии, как обрезало до плеч. Надеюсь, не на самом деле — гриву Аскани я обожала: перебирала пряди, гладила, запускала пальцы, зарывалась лицом, вдыхая аромат весеннего леса. Но вряд ли бы леди Астер одобрила, если б её придворный маг ни с того ни с сего обкорнал принца? Попутно Эл и Ас стали одной масти — неприметными, тоже сероглазыми шатенами. Эльфийская утонченность лиц с высокими скулами и разлётом бровей сменилась совершенно заурядными чертами. Добило меня то, что у обоих на носах и лбах вылезло по паре прыщей, а Ас обзавёлся пробивающимися усами.

Ри прикрыла рот ладонью и начала сдавленно хрюкать. Я её понимала, сама еле сдерживалась, кусая губу.

Ас провёл по воздуху перед собой рукой — трюк с зеркалом в воздухе он освоил ещё весной — глянул — и негодующе вперился в Шона. Эл тоже посмотрел в зеркало… и заржал. Перевёл взгляд на меня:

— Представил реакцию леди Фрейм, встреть она меня такого красивого во дворце.

Ас, осознавший, что выглядит не страшнее принца, хмыкнул. И с интересом стал исследовать усы. Сперва, глядя на отражение, прикоснулся пальцем. Затем скосил глаза к кончику носа и потянул за волоски. Интересно, что губа потянулась следом. Потом провёл тыльной стороной руки по щеке снизу вверх — похоже, выяснял, не намечается ли ещё и борода. Недовольно хмыкнул второй раз, притронувшись к украшающему нос прыщу…

— Для бороды не дорос, — беззаботным голосом прокомментировал Шон. — А прыщи — законный признак пубертатного возраста и отличное лекарство от избытка самомнения. Кстати, примета есть — если прыщ на носу, значит, влюбился.

Ас и Эл уставились друг на друга.

Замечу, что у самого Шона, выглядящего сейчас вместо привычных двадцати с коротеньким хвостиком на добрые тридцать пять, никаких прыщей ни на носу, ни где-нибудь ещё не наблюдалось.

— Я тоже хочу в мальчики! — неожиданно возвестила Ри. — Ну, посмотрите! Что подумают, если десятилетняя девочка будет два часа ходить по оружейным рядам и обсуждать закалку гномьей стали?

— Ладно, блоха, только давайте уж быстрее. Топчемся тут… — Шон махнул рукой, превратив Ри в лохматого рыжеватого пацанёнка с исцарапанной щекой. — Хотела — на! Хотя сейчас мы все нарвёмся…

— Нарвёмся? — удивилась я.

— Как думаешь, воробей, зачем я в компании парней оставил одну девчонку?

Я задумалась. Ас хмыкнул, похоже, этот умник догадался сразу.