— Привык я уже, к чему мне лишнее? Память вернется, выяснится, что у соседа курей крал, или еще что. Зачем оно мне? И прапорщик… Хм.

— Недотко сказал, что сам на вас представление писал, на прапорщика, командиру полка на подпись отдал, но вы аккурат тогда в госпиталь попали. Вроде, еще на Георгиевский крест представление писали.

Ишь ты, кавалер, да еще и прапорщик. Узнай я такое года два назад, запрыгал бы от счастья. А теперь… Что мне с погонами прапора военного времени делать, или с Георгиевским крестом? Погоны нам долго не носить (а доживу ли до сорок второго года, не факт!), и с крестом разгуливать не придется. Да и документов о подтверждении звания у меня нет. Улыбнувшись бывшему капитану, сказал:

— У меня в Военном билете — то есть, в Записной книжке, прописано — нижний чин, так пусть им и останусь.

А про себя подумал, что лучше бы мое офицерское «состояние» оставалось тайной. Во всех анкетах пишу «нижний чин», указываю медаль «За храбрость». Как бы старшие товарищи потом не сказали, что ввожу в заблуждение партию большевиков и ВЧК. Пожалуй, стоит доложить о том Дзержинскому, посоветоваться.

— Может мне и на самом деле спать идти? — раздумчиво спросил Петрович, и сладко зевнул. — Или, указания есть? Никита сказал, что вы нашим шулерам доморощенным козью морду собрались делать. Любопытственно было бы глянуть. Или уж завтра?

Завтра… Хм. А чего это они у меня бездельничать станут, если хорошие люди работают.

— Александр Петрович, а тащите-ка их сюда, — приказал я Исакову. — И красноармейца бы какого-нибудь. Или, все спят?

— Да ну, какое там, — отозвался бывший штабс-капитан. — Парни молодые, за дорогу все выспались. Половина болтает.

Когда пред мои светлые очи были представлены два нарушителя воинской дисциплины, я поинтересовался:

— Я вас предупреждал о дисциплинарной ответственности за азартные игры?

Оба наглеца с интересом уставились на меня. У одного и так висел за плечами расстрел, у другого условный срок. И чем я сумею их удивить?

— Значит, так, — резюмировал я. — Сегодня я вас наказывать не стану, пойдете работать. Отработаете, как положено, будем считать инцидент исчерпанным. Нет, отправлю вас на Лубянку, в тюрьму.

А я, между прочем, не шутил. Отдам их Артузову, пусть задействует для внутрикамерных разработок. «Наседки» в нашем деле всегда нужны.

Эти дармоеды, похоже, оценили угрозу, потому что во взглядах появилась обреченность.

— А что за работа? — робко поинтересовался Прибылов.

— Москву, как я полагаю, вы не знаете?

— Не знаем. Вот, если бы Питер, то да, — мечтательно протянул уголовник.

Я посмотрел в сторону Исакова и Ануфриева, стоявших неподалеку. Верно, и комвзвода было интересно, что придумает начгубчека.

— Товарищ Ануфриев, отрядите для этих…разгильдяев конвоира. Можно из тех, кто ездил со мной на Сивцев вражек.

— Товарищ начальник губчека, разрешите я конвоиром пойду? — неожиданно предложил Исаков. — В Москве бывал пару раз, Сивцев вражек найду. — Посмотрев на мой удивленный взгляд, пояснил: — Скукота на одном месте сидеть.

— Хорошо, — согласился я. — Сивцев вражек, дом девятнадцать, третий этаж. Там Книгочеев с Потылицыным. Отдайте ему этих… недоразумений, пусть работают. Захотят по дороге сбежать — пристрелите. Да, если пристрелите, я вам Почетную грамоту выпишу, от ВЧК, и попрошу Дзержинского подписать.

Народ ушел заниматься делом. Что ж, может, и отыщут что-нибудь.