— Мы еще увидимся с вами, Евгения Сергеевна?

— Конечно! Должна же я рассчитаться с вами за журналы.

Я выскользнула на площадку. Он вышел следом. Я махнула на прощание рукой и побежала вниз. На лестнице было пусто, тускло светили на площадках запыленные лампочки. Уже на площадке первого этажа я услыхала, как глухо щелкнул вверху кассовый замок…

Петра Иваныча дома не оказалось. В кухне еще держался запах кофе. Моя чашка была накрыта блюдцем, на котором лежал символический соленый огурец. В рюмке с водой стояла веточка облепихи, густо покрытая оранжевыми ягодами.

Я сразу догадалась, кто был у нас.

Под чашкой лежала записка: «Уехал с Максимом в Ордынку. Вернусь завтра».

Я съела соленый огурец, запила его холодным кофе.

Долго еще сидела на кухне, обкусывая с веточки терпкие кислые ягоды.

Я не знала, что мне делать дальше.

Ясно пока было одно. Я затеяла рискованную дуэль с человеком, нервы у которого оказались крепче, чем я предполагала.

5

Утром меня разбудил телефонный звонок.

Я спросонья добралась до аппарата, взяла трубку, но сколько ни кричала в нее: «Да, да, я слушаю!»— телефон молчал.

При дневном свете все мои вчерашние подвиги показались дешевой авантюрой. За такую самодеятельность мне могло крепко влететь от полковника Приходько.

Позавтракав, я вошла в комнату Петра Иваныча, взяла старую «Смену», начала решать в уме задачу— двухходовку… и незаметно для себя уснула. Удивительным свойством обладало это старое кресло…

Меня опять разбудил телефон.

Видимо, звонил он уже давно, — я какое-то время слышала его сквозь сон. Но мне опять никто не ответил; в трубке шуршало, пикало что-то, но звонивший молчал. Я положила трубку на рычаг.

Радио сообщило сводку погоды: «…усиление ветра до двенадцати-пятнадцати метров в секунду, резкое похолодание…» Рано нынче начались холода, но ведь это была Сибирь…

Услыхав звонок, я пошла открывать.

За дверями стоял Башков-сын.

От неожиданности я растерялась.

— Вы меня не узнали, Евгения Сергеевна?

— Почему же, узнала.

— Смотрите, как будто я тень отца Гамлета.

— А вы всего-навсего — тень Башкова-отца. Входите, пожалуйста.

Он вошел и немедленно оглядел меня с головы до ног, быстро и бесцеремонно.

— Не знала, что это вы.

— А то бы не пустили?

— Нет, я вначале бы надела шубу.

Башков-сын рассмеялся весело и непринужденно, я невольно подумала, что он все же несколько облагороженная тень своего отца. Он приятно смеялся.

— Я за вами, — сказал он. — Собирайтесь, едем на море.

— Что-то не хочется. Холодно, наверное.

— Будет вам. Папаня позвонил мне, чтобы я заехал за вами.

Тут я немедленно освоилась с положением.

— Он просил заехать за мной?

— Конечно.

— Он тоже едет?

— Евгения Сергеевна, я вас что-то не пойму. Вы, может быть, не выспались?

— Наверное, — согласилась я. — Кто вам дал мой адрес?

— Папаня, конечно. Он же вам звонил? Мне он сказал, что звонил.

Так вот кто был на том конце провода. Почему же он молчал? И как он мог узнать мой адрес, я ему его не говорила. Только у Аллаховой…

— Да, звонил, кажется.

— Он и мне сказал, что вы дома.

— Конечно… А когда мы вернемся?

— Завтра.

— Так нужно как следует собраться.