Тихонов отпил кофе и посмотрел за спину Галины Анатольевны. Штора над ванной шевельнулась, будто ее кто-то пытался отодвинуть. Нет, показалось.

– Ну а работаешь где?

Тема отвлекся от шторы и посмотрел на соседку.

– Я? В охране. Сутки через трое. Для учебы удобно.

– Так ты что, на очном?

– Да.

Штора снова колыхнулась. Артем едва не обжегся. Галина Анатольевна заметила его замешательство.

– Что с тобой? – спросила она и, проследив за взглядом, обернулась.

Артем хотел закричать: «Не надо», когда женщина взялась за занавеску. А когда она ее отдернула, Тихонов даже зажмурился, но это не помогло. Он даже с закрытыми глазами видел мертвеца в ванной.

– Ну, иди сюда, мой хороший.

Тема открыл сначала один глаз. Не с мертвецом же она разговаривает? А потом второй.

– Ты напугал нашего гостя.

Галина Анатольевна держала на коленях большого рыжего беспородного кота. Он громко урчал и ластился, подныривая под ее руку.

– Рыжик писать туда ходит, – пояснила учительница.

Писать он у нее туда ходит! Артем едва сам не написал. В голову лез разный бред. Он сел у сарая на скамейку и закурил. Сарай он сегодня так и не сделает. Он просто это чувствовал. Лень коварна и постоянно находит оправдания. Одному мне не управиться – раз, у меня нет подходящего инструмента – два, да и как можно работать, когда узнаешь, как погиб твой отец, – три. Последний аргумент оказался в разы весомей первых двух. Когда Тема ехал сюда, он думал, что ему наплевать, как умер убийца его матери. Он хотел быстро разобраться с бумагами и продать дом. И все! Но, услышав рассказ своей первой учительницы, он уже не был так категорично настроен. Нет, продавать дом он не передумал. После рассказа Галины Анатольевны Артем понял, что не так уж и сильно ненавидит отца. Не сказать, что ему было жалко его, но какая-то пустота появилась внутри. Будто потерял родного человека. Родного не только по крови, но и по ощущениям. Словно он и не чувствовал к отцу никакой ненависти.

После смерти бабушки отец оставался единственным родным человеком. Родным, но… Иногда, читая письма отца, он хотел простить его и ответить. Нет, сначала он, конечно, хотел высказать ему все, что накопилось. А накопилось тогда будь здоров. И только потом Артем начинал жалеть себя и отца. Слезно рассуждая о том, что они остались в этом мире вдвоем. Два родных человека, и больше никого. Только один пытался наладить контакт, а второй, словно осел, топтался между двумя чувствами: ненавистью и любовью.

Не успел. Хотел, но не успел. Чаша весов, наполненная любовью к родителю, со временем перевесила чашу с ненавистью. Но было слишком поздно. Отец покинул этот мир, споткнулся и упал в вагонетку с водой. Официальная версия прекрасна. Впрочем, как и все официальные версии. Это ж как надо изогнуться, чтобы перегнуться через край в полтора метра от земли? Даже если вдруг так и получилось, то как можно утонуть в вагонетке полметра на метр? Уснуть? Или умереть, до того как упадешь в воду? Странная смерть – это версия Тихонова, и она, к сожалению, отличалась от официальной.

Артем отбросил окурок к забору Галины Анатольевны. Поднялся со скамейки и пошел к сараю. Несмотря на то, что работа не заладилась с утра, Тихонов собирался поднять хотя бы одну балку.

Артем услышал лай, когда подставлял чурку под треснувшую балку. Лай раздался так неожиданно, что он даже оцарапал руку о гвоздь. Тихонов, не обращая внимания на боль и кровь, заливавшую запястье, пошел на звук. Но лай больше не повторялся. Да и оттуда он мог исходить? Откуда вообще могла взяться собака в сливной яме в загоне для свиней? Яму засыпали, когда Тема пошел в первый класс. Свиней они уже тогда разводить перестали, а яма была еще одной дырой в полу, из которой беспрепятственно в сарай проникали крысы.