— Я испугалась, наверно, больше, чем дома, — обжигаясь горячей кашей и выковыривая из неё аппетитные куски тушёнки, говорила девочка. — По голо ты был такой страшный, а теперь я тебя совсем не боюсь, ну вот нисколечко! Ты не злой охотник, ты — добрый!

— Спасибо. Кушай, а то остынет, да не торопись, там ещё половина кастрюли.

— А ты много демонов убил?

— Много, — ответил я.

— А почему ты не в доспехах? Все охотники ходят в доспехах.

— Ну-у, — протянул я, не зная, как правильней ответить, но Лариса, дотронувшись до моих тигриных ушей, ответила за меня:

— Другие охотники подумали, что ты демон, и ты убежал. Дураки, если бы ты был демоном, ты бы меня съел.

Железная логика, тут не поспоришь. Наевшаяся девочка сонно потёрла глаза.

— У-у, подруга дней моих суровых, кому-то пора баиньки.

— Я не хочу, — неуверенно попыталась отбиться девочка. Странно, за весь вечер она ни разу не вспомнила о маме и папе. Что это, защитная реакция организма?

— Спать, спать, кто у нас носом клюёт?

— Посиди со мной.

— Хорошо.

Уложив девочку на диван и укрыв её стареньким верблюжьим одеялом, я присел рядом.

— А ты только в тигру можешь превращаться? — спросила неугомонная егоза, хлопая сонными глазами.

— Нет.

— Ой! Покажи! Покажи!

— Кто-то уже должен давно спать и сопеть в две дырочки, — строго сказал я.

— Тебе так трудно? Покажи и я сегодня больше ни о чём не попрошу.

Хитрая воробьишка. Знакомы без году час, а она уже пытается верёвки из меня вить. Э-э, милочка, так дело не пойдёт.

— Ну, пожалуйста!

— Хорошо, но больше никаких просьб!

Я прикрыл глаза….

— Ты ангел?! — поглаживая белоснежные перья, выросшие на моей правой руке, спросила Лариса.

— Демон.

— Нет, ты — ангел! Если есть демоны, значит должны быть ангелы!

Точно! Я — ангел. Падший. Нае… э-э-э, навернувшийся! Я такой ангел, что все демоны в страхе подожмут хвосты. Пернатый милашка….

Записка восьмая

Дела земные, дела небесные

— Привет, пап.

— Здравствуй, сын.

Я смотрел на изображение отца и думал о том, что пребывание у кормила власти совсем не красит моего "старика". Сдал отец. С каждым сеансом связи я нахожу этому всё больше и больше подтверждений. К красным, словно у поросёнка глазам и пудовым мешкам под ними, добавился нездоровый цвет кожи, на фоне которого уже не так заметны мелкие морщинки, начавшие битву за место на лице моего предка. Седина давно и надёжно прописалась в его уложенной причёске.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, батя. Ты когда последний раз нормально спал?

— На том свете отосплюсь, — как-то вяло попробовал отшутиться отец.

— Ты, это, пап, бросай эти суицидальные мысли, слышишь?

— Уже бросил. Хоть ты, сын, не начинай, ладно?

— Сильно от мамы достаётся?

— Не то слово, — отец усмехнулся, — и Сашка ей поддакивает.