|
24 Да, я не мог назвать его смерть жертвой, потому что он сам не считал себя героем. Сбудутся ли его надежды, я пока еще не знал, но видел, что его отрубленная голова торчит на шесте посреди города. Я, конечно, пришел посмотреть не на голову, а на жителей Кошачьего города, для которых подобное зрелище представляло особое удовольствие. Маленький Скорпион давно исчез и не появлялся даже у Дурман, поэтому я решил пойти" на улицу. Город по-прежнему выглядел оживленным - пожалуй, еще более оживленным, чем раньше. Ведь можно было полюбоваться отрубленной головой, это гораздо интереснее, чем камешек на дороге. Говорили, что в толкотне у шеста уже задавлены три старика и две женщины, но никто не горевал, потому что смерть ради удовольствия считалась почетной. Люди-кошки еще больше толкали и бранили друг друга. Никто не спрашивал, чья это голова, за что отрублена. В толпе слышались примерно такие восклицания: - У, какая волосатая! - А глаза-то закрыты! - Жаль, что только голову выставили! Надо бы и тело... Пожалуй, Большой Ястреб принял правильное решение. Стоит ли жить рядом с подобными людьми? Выбравшись из толпы, я пошел к императорскому дворцу. Идти было трудно, потому что во всех направлениях шествовали отряды музыкантов, которые нещадно дули и били в свои инструменты. Слушатели бросались за ними то в одну, то в другую сторону, но все равно не успевали и наверняка досадовали, что у них так мало ног, ушей и глаз. По воплям зевак я понял, что это свадебные оркестры, однако из-за обилия людей не видел паланкинов с невестами и не мог определить, сколько людей-кошек должны их нести. Впрочем, гораздо больше меня интересовал другой вопрос: почему в минуту опасности так торопятся со свадьбами? Спросить было не у кого - люди-кошки страшились разговаривать с иностранцем. Я вернулся к Дурман. Она сидела в комнате и плакала, а при виде меня зарыдала еще сильнее, как будто я ее обидел. Пришлось долго утешать ее, прежде чем она сказала: - Маленький Скорпион ушел на фронт! Это ужасно!.. - Ничего, он еще вернется! - соврал я, искренне желая, чтобы моя ложь оказалась правдой. - Он обязательно вернется, и я пойду вместе с ним. - Правда? - улыбнулась она сквозь слезы. - Конечно! А сейчас пойдем прогуляемся. Довольно плакать здесь одной. - Я вовсе не плачу, - сказала Дурман, вытирая слезы и пудрясь. - Почему сейчас так много свадеб? - спросил я по дороге. Это был праздный вопрос, но я утешал себя тем, что отвлекаю женщину от мрачных мыслей. Сказать по правде, я отвлекал и себя, потому что предчувствовал неизбежную гибель Маленького Скорпиона. - Когда наступает смутное время, все спешат со свадьбами, чтобы солдаты не обесчестили девушек, - объяснила Дурман. - Зачем же праздновать их так пышно? Я не мог думать ни о чем другом, кроме начавшейся войны, но кошачье отношение к жизни на этот раз оказалось разумнее человеческого. |
