|
— Да, природа и жизнь там особые… — уклончиво заметила попутчица. — Должно быть, интересно посмотреть на караван верблюдов? — не отвыкшая от девичьего многословия, сказала я. — Они ведь очень важные, степенные; не идут, а выступают. А на шее у каждого, наверное, звенит колокольчик, словно говорит: «Давайте дорогу!» А верблюды глядят гордо, строго, свысока… Очень занятно, правда? — наконец, остановилась я. — Да, верблюды действительно смотрят свысока, да еще и плюют на нижестоящих. В спокойных глазах Анны Петровны промелькнула усмешка, а я от всего сердца рассмеялась. — А тигры у вас ведь тоже есть? — О тиграх что-то не слыхала, разве на границе Афганистана? Дикие козы — джейраны водятся. До чего грациозное животное, изящное и любопытное создание! Едете вы, скажем, на автомобиле, они пугливо пересекут на всем скаку дорогу или обгонят машину, а потом вдруг замрут на месте, как вкопанные, и долго-долго провожают нас взглядом огромных черных глаз. Если джейранов вспугнуть, они, конечно, удерут, но обязательно остановятся опять и снова будут глазеть вам вслед. Любопытство сильнее страха, прямо, как у малых ребят, — улыбнулась Анна Петровна. — А как живут таджики? Должно быть, сидят у кибиток в шелковых халатах, белых чалмах? — Мужчины любят проводить свободное время в чайхане (чайной). Они обычно мирно беседуют и пьют кок-чай — зеленый чай. — Это в пятидесятиградусный зной?! — Удивляетесь? Я сперва тоже удивлялась, а затем и сама пристрастилась. Зеленый чай лучше всех напитков утоляет жажду. — Мне рассказывал один человек, — заметила я, — что природа в Таджикистане прекрасная… Я представляю себе вокруг хлопковые поля. Тишина необычайная. Кажется, ни одного живого существа, а присмотришься, и вдруг мелькнет стройная дехканка, заметит вас, улыбнется, показав белые крепкие зубы, обожжет взглядом черных глаз, блеснет серебром сквозь шелк платка, взметнутся длинные смоляные косы, и до свидания! Только ее и видели… А кругом вьется виноград, зреют сочные гранаты… Надоело здесь жить, сел на коня и поехал на «Крышу мира» — на Памир… Вы там были? — Пришлось… — сдержанно ответила Анна Петровна. — Представляю себе… Я видела даже фотоснимки. На покатых горах метающий снег, а у подножия яркие цветы, наверное особенно много красных маков. Едешь, тропинка ведет все выше и выше, взглянешь вниз — без привычки, конечно, закружится голова… Страшно, должно быть, если на повороте лошадь неловко шагнет. А на дне пропасти рвется пенистая речка и такой грохот стоит, что не услышишь и попутчика… А то вдруг среди гор откроется глазам зеленая долина, а на ней стадо тучных, таких ленивых овец. Анна Петровна вдруг рассмеялась тихим, добродушным смехом. — Вы так рассказываете, словно все это видели своими глазами. — А разве там иначе? — Несколько лет тому назад, например, долина Вахш представляла собой безводную пустыню с обитателями: пауками-фалангами, ящерицами и скорпионами… — Неужели? А теперь что там? — Прорыли канал, пустили воду из реки Вахш… Теперь не только хлопок, но и виноград растет… — Ой, как интересно! Анна Петровна, а где вы жили прежде? — В Москве… Не зная предела своему любопытству, я спросила: — А почему теперь в Таджикистане? — Да, видите ли… перед тем как мне окончить медицинский институт, погиб мой муж… летчик… а скоро и ребенок наш… умер… вот и не могла… все напоминало… Голос Анны Петровны стал глуше, взгляд строже, а между бровями снова залегла складка. |
