– В первый раз, что ли? – довольно громко пробурчал завхоз. – Приду, а там все в порядке… Юра вечно сгущает краски.

С Юрой мне предстояло сегодня-завтра познакомиться поближе, ведь в мои обязанности входило снимать пробу пищи.

После собрания я попросил Таню устроить мне обзорную экскурсию по гимназии. Таня добросовестно провела меня по всем четырем этажам, показала кабинеты, кухню и примыкающую к ней столовую, большой и малый спортивные залы, танцевальный зал, скульптурную мастерскую…

– Нам вообще-то по статусу положен бассейн, – сказала она, – но его не предусмотрели. Так и живем без бассейна.

Я представил, чем грозит школьному доктору наличие бассейна – контроль за водой, контроль за санитарным состоянием помещений, оказание помощи утопающим… Бр-р-р! Как хорошо, что бассейна нет.

На обратном пути я хотел зайти на кухню, но, услышав из-за закрытой двери характерный хрипловатый бас завхоза, решил перенести знакомство на завтра. Все равно до первого сентября мне практически нечего делать.

Закончив дела в кабинете, я отправился на кухню, предварительно выяснив у Тани, что должность Юры официально называется все же не «шеф-повар», а «заведующий пищеблоком» и что к нему лучше обращаться по имени-отчеству – Юрий Николаевич.

– С поварами нужно дружить, – напутствовала меня Таня. – Тогда вам от курицы всегда будут доставаться окорочка, а не крылышки.

Веская мотивация, ничего не скажешь. Юрия Николаевича я нашел в столовой, он стоял у окна с блокнотом в правой руке и ручкой в левой. Левша, значит.

– Как вам это нравится? – не здороваясь, спросил он. – Первого сентября будет банкет, а сколько будет персон, я только узнал часа за четыре до банкета. Народ не может определиться, а я должен ломать голову!

– Готовьте по максимуму, – предложил я. – А то, что останется, съедите сами.

– И заплачу за все тоже сам! Надо мне! Вы не представляете, как Эмилия Леонардовна проверяет наши расходы! У нее просто в голове не укладывается, что повар может не воровать…

Признаться честно – я тоже так думал. Благодаря бабушке по материнской линии.

– Моя бабушка была поваром, – сказал я. – Она то и дело повторяла, что у реки не умрешь от жажды, а у плиты – с голода.

– Бабушка, значит. – Взгляд Юрия Николаевича по– теплел. – Значит, вы в некотором роде сопричастны…

– Я еще и готовить умею. – Я действительно умею готовить, как большинство одиноких людей, которым готовить просто некому. – Хоть оладьи, хоть плов по-самаркандски…

– По-самаркандски? – оживился Юрий Николаевич. – Интересно! Это с айвой?

– Нет, это когда не перемешиваешь…

– Вот как! Не перемешивать! А разве не пригорит? Да, пойдемте ко мне, что мы тут стоим?

– Может, сначала познакомимся? – предложил я, протягивая руку. – Сергей Юрьевич.

– Давай без церемоний. Юра!

Мы пожали друг другу руки. Рукопожатие Юры, несмотря на внешнюю субтильность, было крепким.

Через кухню, примыкающую к столовой, Юра провел меня в свой «кабинет» – небольшое помещение, почти полностью занятое письменным столом и двумя стульями. Вру – была здесь еще мебель – над столом висели две полки, уставленные папками-скоросшивателями.

Юра вошел первым, и только после того, как он уселся за стол, я смог войти внутрь и занять на свободный стул.

– Извини, ничем не могу сейчас угостить.