И вот теперь полуграмотный русский тащит через незримую грань, надежно отделяющую биосферу Парадиза от земной, некие никому не известные живые организмы. А кто может поручиться, что он не проделывал это долгое время? Не имел ли контактов с нашими мужественными первопроходцами? Не крадется ли уже невидимый враг по американской земле, чтобы принести горе и невосполнимые потери в каждую ни в чем не повинную семью?

Организация Объединенных Наций и международные силы правопорядка под эгидой США должны поставить непроницаемый барьер для всех проявлений биотерроризма со стороны русских, своей неразборчивостью в средствах ставящих под угрозу саму жизнь на Земле…

37

Президент Сергеев стоял у окна, слепо уставившись в мутную пелену не по-летнему нудного дождя, размывающего обычно строгие очертания голубых елей перед резиденцией. Мысли его были далеко отсюда.

Минуло менее месяца с начала нового кризиса, а ситуация уже осложнилась настолько, что не хотелось даже думать о возможных последствиях.

Россия снова была одна-одинешенька против всего света. Даже США, оказавшие такую неоценимую поддержку, отвернулись от бывшей союзницы. В первую очередь США. Прошлогодние осложнения после открытия Нового Мира теперь казались сущей безделицей по сравнению с той безрадостной перспективой, которая вырисовывалась за дождливой хмарью холодного июля.

Несколько дней назад России был предъявлен недвусмысленный ультиматум, подкрепленный наскоро состряпанной резолюцией Совета Безопасности ООН, в котором Россия сейчас была одинока: снятие всяких ограничений для действий иностранцев (прежде всего США, конечно) в Парадизе, исключительный контроль США над порталом и обеспечение воздушного моста от границы до аэродрома Кирсаново, тоже переходящего под контроль США. России выкручивали руки и делали ее гостьей на своей земле. В противном случае – передача всей Кедровогорской губернии под юрисдикцию ООН, временная администрация и все прелести оккупированной страны, разорванной пополам. И силы претворить это в жизнь у мирового сообщества имелись – лишь одних военнослужащих США при бронетехнике и авиации «по ту сторону» насчитывалось около ста пятидесяти тысяч. Увы, противопоставить этой мощи что-нибудь серьезное «за чертой» Россия не могла, и та легкость, с которой американский спецназ захватил контроль над порталом, блокировав наших военных, это подтвердила на все сто.

А следовательно, у президента было всего два пути – оба самоубийственные: пойти на мировую и удовлетворить требования, побарахтавшись для вида на потребу «электората» и выторговав пару несущественных поблажек, либо применить силу, которой пока Господь не обидел.

Еще лет десять назад никаких сомнений не было бы и в помине. Тогдашнее руководство выбрало бы первый вариант, и лицо страны украсилось бы всего лишь очередным следом от пощечины – только и всего. Но пойти на это СЕЙЧАС означало бы конец всего, с таким трудом взлелеянного, настоящую гибель державы. А значит…

Президент не спал уже четвертые сутки, поддерживая работоспособность лошадиными дозами кофе и хитрыми пилюлями, со скрежетом зубовным выдаваемыми «придворными» врачами. Он отлично знал, что отыгранные у сна часы очень скоро обернутся украденными у себя годами жизни, но уйти со своего поста не мог.

Пульс страны, притихшей перед надвигающейся бурей, бился не в столице, а в никому, кроме нескольких особо доверенных лиц, не известной точке, в оборудованном на такой случай центре, способном выдержать конец света, не то что ядерную войну или стихийное бедствие.